Моя купель

— У-у, стерва, це прямо в меня!.. — И толкнул меня ногами в лицо. Толкнул, конечно, нечаянно и, как мне показалось, сконфузился от такого неловкого движения. Раздался взрыв. Будто колокол раскололся над моей головой. Меня, кажется, крутануло в нише. Кажется потому, что когда я пришел в себя, то обнаружил, что лежу головой к стенке, где до этого были ноги.

Придя в сознание, я выскочил из ниши. Пыль и копоть еще не осели, — значит, лежал недолго. Но где же Устименко, что с ним?. Сквозь оседающую пыль на меня накатывалась наша полуторка. За рулем сидел Устименко. Молчаливый, нахмуренный, он даже не покосился в мою сторону. Смотрел только вперед прямым, немигающим взглядом.

Теперь машина неслась через колдобины и воронки без остановки. Сильных толчков я не ощущал, весь был поглощен движением вперед, а неизбежные в таких прыжках удары головой о потолок кабины меня не отвлекали, потому что надо мной была просто дыра. Мы неслись по прямой, без виражей и поворотов, как по струне. Лишь в одном месте, перед стеной заводской ограды, машина сделала отлогий поворот, тяжело, с натугой, словно ей легче было протаранить стену, чем отвернуть от нее.

Когда проскочили заводские ворота, я взглянул на Харитона. Он по-прежнему смотрел прямо, не моргая. На бледном лице появились синие пятна. Вцепившиеся в руль пальцы рук тоже посинели.

— Устименко! — крикнул я. — Мы уже приехали.

Он, кажется, улыбнулся. Машина мягко ткнулась радиатором в кучу щебня перед входом в командный пункт, и мотор заглох.

— Приехали, — повторил я.

Харитон Устименко и на этот раз не отозвался ни голосом, ни движением. Мотор заглох, в кабине стало тихо. И в этой тишине я не услышал дыхания шофера. Заглох мотор и в его груди. Харитон Устименко был мертв. На лице застыла едва заметная улыбка. Он выполнил задание. Пакет был доставлен в срок. И только тут я понял, что он вел машину на последнем дыхании. Его грудь была пробита осколком в тот момент, когда он прикрывал меня своим телом в нише.

И теперь, узнав о том, что Ольга Харитоновна Ускова это та самая ученица 6-го класса Оля Устименко, которая в дни Сталинградской битвы писала отцу: «О нас не беспокойся... помогаем фронту», — я устыдился.

Тотчас же я отправился к дочери Устименко — Ольге Харитоновне: напомнить ей о письме, содержание которого она, вероятно, уже забыла, рассказать о подвиге отца, ведь ей не известны те обстоятельства его гибели, какие известны мне.

...И вот уже неделю я не могу расстаться с семьей Ольги Харитоновны. Ее муж, Алексей Николаевич Усков, — полевод. Они приютили меня в своем доме. Четыре комнаты, в каждой чисто, уютно, тепло. Есть радио, телевизор, хорошая библиотека. Много книг по земледелию: Алексей Николаевич недавно закончил сельскохозяйственный институт. Учился заочно, без отрыва от полевых работ. И рассказывает о своих опытных участках так, словно для него не было и нет ничего более важного на свете, как внушить мне: кулундинская земля должна быть и будет такой же плодородной, как была до ветровой эрозии почв. Заботливый человек. И сразу расположил меня к себе так, хоть оставайся с ним тут в поле до следующей осени, чтобы увидеть, какой урожай созреет на опытных участках.

Гордость супругов Усковых — дети. «Старшуха», так они называют дочь Оксану, получив минувшей весной аттестат зрелости, решила годик поработать в полеводческой бригаде отца, а там видно будет, в какой институт податься.

Сыновья Харитон и Алексей, братья-близнецы, еще учатся в школе, в девятом классе; как видно, пойдут по стопам отца: свободное от учебы время, не только в летние каникулы, но и теперь, осенью, проводят в поле, на опытных участках. Они-то и увлекли меня на расстановку щитов на озимых, куда вот уже третий день выходят ученики старших классов. Азартные, неугомонные в работе. С ними не заскучаешь и не замерзнешь. Решили на трех гривах расставить щиты — и, хоть кровь из носа, до самых сумерек не жалуйся на усталость. Вечером, после ужина, эти ребята тащат меня в школьный спортивный вал. Там они готовят спортивно-музыкальную программу для выступления на районном смотре художественной самодеятельности. Алексей командует спортсменами, Харитон — музыкантами. Для них очень важно, чтобы кто-то присутствовал на репетициях, они упрашивают меня задержаться здесь ну хотя бы до начала октябрьских праздников, до первой генеральной репетиции... Как отказать им в такой просьбе — не знаю, еще не нашел убедительных доводов.

2

Нет, не забыла Ольга Харитоновна содержания своих писем отцу на фронт, знает она, где и как он погиб. Еще в войну слушала о нем передачу по радио. А письмо, на которое не успел ответить отец, как-то попало во фронтовую газету, и десятки людей ответили дочери погибшего Харитона Устименко клятвенными словами: нещадно истреблять фашистов за смерть ее отца. Писали ей так, будто она стала для них родной дочерью.