Моя купель

Теперь можно пустить танки. Однако первая попытка не дала результата. Танк — очень крупная цель, и, как только он появился перед мостом, на него обрушился шквал огня. Из глубины Тиргартена били противотанковые орудия. Тут оборонялись батальоны особой бригады «Лейб-штандарт Адольф Гитлер», которой командовал генерал Монке.

Танкисты попросили дать дымовую завесу. Но и это не помогло. Через мост успели проскочить только две группы автоматчиков: одна — во главе с Леонидом Ладыженко, другая — с бывшим моряком Тихоокеанского флота гвардии старшиной Евгением Горчаковым. Однако развить их успех не удалось. Все, кто попытался проскочить через канал по Потсдамскому мосту, были скошены пулеметным огнем. Выручила находчивость пехотинцев, которые предложили пустить через мост горящий танк. Броня штурмовых танков прикрывалась от ударов фаустников мешочками с песком. Эти мешочки облили соляркой и подожгли. Эсэсовцы растерялись: горящий танк продолжает двигаться и ведет огонь! Проскочив мост, танк ворвался во двор углового дома. Я перебежал через мост вместе со штурмовым отрядом второго батальона и, забравшись на четвертый этаж, увидел огромное здание, отмеченное на карте цифрой 153, — имперская канцелярия! До нее оставалось не более четырехсот шагов!

— Еще один рывок — и первомайское утро будем встречать в канцелярии Гитлера, — говорили гвардейцы, готовясь к атаке, назначенной на раннее утро.

Однако в 3 часа утра 1 мая поступил приказ о прекращении огня. Этот приказ передали в части, которые форсировали канал и вплотную приблизились к объекту «153» с востока, юга и запада. В 3 часа 20 минут на Горбатом (так мы его называли) мосту, что возвышался в ста метрах от Потсдамского трамвайного моста, показались немецкие парламентеры с белыми флагами. Их пропустили через канал в нашу сторону и отправили на командный пункт Чуйкова, в район гостиницы аэродрома Темпельхоф. Группу парламентеров из четырех человек возглавлял начальник генерального штаба сухопутных войск Германии генерал Ганс Кребс...

Вскоре сюда прибыл заместитель командующего Первым Белорусским фронтом генерал В. Д. Соколовский. Переговоры длились более десяти часов. Кребсу было сказано: «Никаких предварительных условий, только безоговорочная капитуляция». В 13 часов 8 минут 1 мая Кребс был отправлен с командного пункта Чуйкова восвояси. В 13 часов 30 минут мы пропустили Кребса через Горбатый мост. Он ушел к объекту «153» без единого выстрела с нашей стороны.

Туда же, к объекту «153», был протянут телефонный провод... Какие и кто вел переговоры по этому проводу, я не знаю, но хорошо помню, какая напряженная тишина была в те часы в районе объекта «153», на который были нацелены орудия, минометы и пулеметы наших штурмовых отрядов. Он был виден в прорези прицелов без оптических приборов.

В имперской канцелярии, в подземелье, укрывалась ставка Гитлера. Там же размещался центральный узел связи, откуда передавались приказы и распоряжения войскам всей Германии, — пульт управления бессмысленным кровопролитием, продолжавшимся по воле обезумевших маньяков.

Имперская канцелярия — одно четырехэтажное здание на целую улицу Фоссштрассе, огромное, мрачное, угловатое, с массивными квадратными колоннами. Крыша плоская, с площадками, где размещались зенитные орудия и пулеметы. На четной стороне этой улицы строений не было, вместо них — длинный забор из железных решеток с калитками в парк и зоологический сад.

По истечении срока ультиматума о безоговорочной капитуляции по объекту «153» был открыт огонь из всех видов оружия. Канонада возобновилась после 6 часов вечера 1 мая и закончилась в 00 часов 50 минут 2 мая. Под прикрытием огня артиллерии наши штурмовые отряды улучшили свои позиции, местами продвинулись вперед, но особой активности не проявляли, ожидая появления новых парламентеров. Так и случилось. В 00 часов 40 минут 2 мая радист нашего 220-го гвардейского полка сержант Петр Белов принял текст обращения немецкого командования на русском языке: «Алло! Алло! Говорит пятьдесят шестой германский корпус. Просим прекратить огонь. В ноль пятьдесят по берлинскому времени высылаем парламентеров на Потсдамский мост. Опознавательный знак — белый флаг. Ждем ответа». Это обращение было повторено пять раз. Его передали в штаб армии, и снова поступил приказ о прекращении боевых действий на указанном участке.

Во втором часу ночи 2 мая на Потсдамском мосту я встретил парламентеров во главе с полковником, у которого был документ следующего содержания: «Полковник генерального штаба фон Дуфинг является начальником штаба 56-го танкового корпуса. Ему поручено от моего имени и от имени находящихся в моем подчинении войск передать разъяснения. Генерал артиллерии Вейдлинг».