Моя драгоценность

Шёлковые лепестки невесомо прошлись по животу, и у Эни перехватило дыхание, а цветок спустился ниже, туда, где всё сплелось в тугой комок, болезненно пульсировало. С губ девушки сорвался судорожный вздох, коленки ослабли, а нежная пытка удовольствием продолжалась – вдоль бёдер, медленно-медленно, вокруг коленок, под ними… Эни понятия не имела, что там такая чувствительная кожа, и не сдержала негромкого возгласа, стиснув кулаки и зажмурившись до разноцветных кругов перед глазами. Кости расплавились, голова кружилась сильнее, а тело стало невесомым, оно почти не ощущалось. Вместо него только вспышки прикосновений, от которых кругами разбегались мурашки. Нервы вибрировали, как натянутые струны, а лепестки между тем уже добрались до щиколоток, ласково погладили пальчики на ступнях… И начали неторопливо подниматься вверх.

Ровно в тот момент, когда Эона осознала, что ноги больше не держат, и испуганно распахнула глаза, начав оседать, сильная рука бережно подхватила, не дала упасть. Взгляд девушки наткнулся на ласковую улыбку Уина, на нежность, перемешанную со страстью в его глазах. Под ладонями Эни, прижавшимися к груди Уинхилда, тяжело, неровно билось его сердце, и леди Аметист, не до конца понимая, что делает и зачем, вдруг потянулась к его губам. Таким близким и манящим, могущим подарить восхитительно сладкий, жаркий поцелуй. Эона поняла, ей нравится целоваться с Уином, даже очень, и нравится отвечать, дразнить, с каждым разом всё смелее… Она с головой окунулась в чувственный восторг, обняла маркиза за шею, смутно отметив затуманенным сознанием, что её вроде как опустили на ступеньки. Эни вытянулась, почти легла на руку Уина, не отрываясь от его губ, а цветок нетерпеливо скользил по бёдрам, подбираясь к сокровенному местечку, давно готовому для смелых ласк.

Эона забыла о сомнениях и смущении, купаясь в горячих волнах желания, прокатывавшихся по телу. Без лишних просьб она послушно отвела ногу, лепестки медленно погладили внутреннюю сторону бедра и мягко, нежно провели по влажным складочкам. Эни охнула в голос, изогнулась, вцепившись в плечи Уина, низ живота скрутило от нахлынувших ощущений.

– Всё для тебя, любовь моя… – тихо прошептал маркиз, его губы легко коснулись шеи чуть пониже ушка. – Прости, что всё так… – ещё один поцелуй в суматошно бьющуюся жилку, а вместо цветка уже пальцы, прямо на горевшей от неутолённой страсти точке, и Эона негромко вскрикнула, царапнув крепкие мускулы. – Поспешно… Я исправлюсь, обещаю… – Она потерялась в вихре удовольствия, каждый вздох обжигал лёгкие, вместо крови давно тёк жидкий огонь.

Губы Уинхилда постепенно спускались ниже, к груди, пальцы продолжали двигаться, то ускоряясь, то замедляясь, поглаживая, нажимая, лаская, и бёдра Эни послушно подавались навстречу без всякого стыда и скромности. Она тихо постанывала, нетерпеливо ёрзая, а Уин словно испытывал её, подводя к самой грани и останавливаясь в последний момент. Горячий рот играл с набухшими бутонами сосков, нежно прикусывая, посасывая, словно карамельку, и на ставшую чувствительной до болезненности кожу словно брызгали обжигающими капельками. Всё вместе складывалось в яркий калейдоскоп ощущений, волшебный, искристый водоворот затягивал всё глубже. Девушка кусала губы, стоны становились громче, и когда в очередной раз пальцы лорда Рубина дразняще скользнули внутрь и тут же обратно, Эона не выдержала. Изогнулась, попыталась прижаться к ласкающей руке, тихо захныкала, зарывшись пальцами в огненные пряди Уинхилда.

– П-пожалуйста… – сорвалось с покрасневших припухших губ девушки. – Уи-и-и-и-ин… – простонала она, захлебнувшись вдохом – очередное прикосновение к огненной точке окатило горячей волной.

До неё донёсся тихий, довольный смех, и маркиз сжалился, дав Эни взорваться удовольствием, окунуться в сверкающее море, забиться в руках Уина, в его заботливых объятиях. Она крепко стиснула ноги, не сдержав долгого стона, и на некоторое время выпала из реальности, пребывая где-то в иных сферах…

Вернувшись из приятного забытья, Эни открыла глаза и посмотрела на Уинхилда, с нежной улыбкой склонившегося над ней. Тело наполнила приятная истома, мышцы ещё подрагивали от пережитого, и в груди леди Аметист вдруг стало тесно от стремительно разраставшегося там тепла. Какое-то новое чувство, ещё не очень понятное и оттого немного пугающее, но несомненно, приятное, поднималось из глубины души, потихоньку прорастало, вытесняя последние сомнения и тревоги. Эни, как заворожённая, смотрела в тёмную глубину глаз Уинхилда, её ладонь медленно поднялась, погладила его по щеке. Она обратила внимание, как часто и тяжело он дышит, и ощутила, как в бедро упирается что-то твёрдое. Ей хватило нескольких мгновений понять, что именно, но… Смущение на сей раз не торопилось приходить. Проснулось любопытство и вместе с тем смутное ощущение, что полученного удовольствия мало.

Рука Эоны спустилась на грудь маркиза, юная леди Аметист приподнялась, не сводя с Уинхилда взгляда.

– Эни? – немного хриплым, глубоким голосом спросил он, в глазах мелькнуло беспокойство.