Моя

— Сань, захлопнись, будь другом. И без тебя тошно, — повторил я его жест со стопкой.

Водка прокатилась по горлу, стекла в желудок, распространяя тепло по всему телу, принося долю успокоения. Ещё бы помогла успокоить бушевавшую в разуме ярость и утихомирить всепоглощающее чувство вины.

— Ну, прости за правду, — развёл друг руками. — Ты бы ещё позже опомнился. Пять лет спустя. А потом удивлялся наличию ребёнка. Кстати, сколько сыну? Может...

— Нет, — покачал я головой. — Я тоже первым делом посчитал. Но тогда бы ребёнку было девять или десять месяцев, а не восемь.

— Да-а… скорострел… — протянул непьющий Семён, который безмолвной статуей застыл у окна спиной к нам. — Даже не знаю, кого мне жалко больше. Малышку или тебя, придурка. Надо было её тогда всё же остановить, не отпускать.

— Мля-я, Сём, хорош на мозги капать! Разливай, — придвинул я к Саньку очередную стопку. — Думаешь, я не знал этого всего тогда? Но ты её видел? Тронь и сломается. Запрети я ей, и кто знает, чем бы всё это закончилось. Так она, по крайней мере, жива. Хватит того, что я одну не уберёг.

— Ну, тоже верно, — Санёк послушно стал разливать. — Учитывая, что у неё тогда нервный срыв как раз только-только случился. Второй был нежелателен.

— Да всё та сука опекунская! Тварина! Довела её! А потом ещё эти козлы-врачи! — выругался я злобно, отставив бутылку в сторону излишне агрессивно, отчего стеклянная поверхность журнального столика зазвенела.

— То-то и оно. Ладно бы, если бы всё упиралось в одни только деньги, проблем бы не было, — протянул задумчиво Мстислав.

— Вот! Деньги, мужики! Миром правят деньги! Я не удивлюсь, если этот Стас, узнав о несчастье нашей кнопки, подсуетился вовремя и просто не позволил нам помочь её брату, — укорил Александр и выпил свою порцию водки.

— Тоже об этом задумался уже, — согласился с ним и я, выпивая, а после потянулся за сигаретами. — Но у нас нет доказательств — раз. Во вторых, это же когда и как такое надо суметь провернуть? Слишком уж всё гладко. Откуда он мог знать, что Антошке станет плохо и когда? Хотя Вита сказала, что этому гондону дорогу лучше не переходить. Укатает без объяснений. Так что… с его связями и деньгами...

— Ну что сказать… — усмехнулся курящий Мстислав, глядя на то, как Санёк снова разливает алкоголь по стопкам. — Я восхищён, если этот Стас реально всё спланировал, чтобы окрутить Гальку, — отсалютовал полной рюмкой и выпил залпом.

Я пока больше не спешил пить. Крутил стекло в руках и думал, докуривая сигарету.

— Знаете, как-то не комильфо отбирать у ребёнка семью, — выдал по итогу.

— Ну, зашибись. Не комильфо ему, бл*, — присвистнул Саня. — То есть Стас может, а ты — нет? Давно ли благородством стал страдать, Акимов? Не ты ли у нас перебрал почти всех девчонок за пять лет обучения? И из-за них же затевал драки? И, помнится, тебе было пофиг, что у них есть парни и женихи. А тут вдруг не комильфо? Ты вот сейчас серьёзно?

Невольно усмехнулся.

— Это было так давно, что за правду не считается, — покачал я головой. — Ну, что ты предлагаешь? Ты ведь понимаешь, что я наше детище поставлю под удар, если Вита реально окажется права на счёт Егорова?

— Очень сомневаюсь. Нас четверо. А бить он будет конкретно по тебе, — снова подал голос не очень-то сегодня разговорчивый Семён, зато, как разнообразие, повернулся к нам лицом.

— По мне бить нечем, кроме комплекса. Максимум, что он может, — лишить меня квартиры. Ну, подставить ещё…

— О-о… подставить… Это такой простор для фантазии. Посадит он тебя, что делать будешь? Тогда Гальку тебе точно не вернуть. Повяжет её ещё одним сыночком или дочкой…

— Сань, ну, правда, схлопнись! Как представлю, что он с ней…

Александр на это только тяжело вздохнул.

— Тёмыч, послушай меня. Ты не мог ничего сделать тогда. Не можешь и сейчас. Почему бы тебе, наконец, не смириться с таким положением вещей и не продолжить жить дальше? Ты же себя в могилу загоняешь. Лично мне уже опостылело смотреть, как ты себя хоронишь. Вот правда, Акимов. Хватит. Она сделала свой выбор. Сделай и ты наконец. Сколько можно барахтаться в этом болоте и страдать по потерянному? Просто не судьба. Так бывает. Ты сделал, что мог. Не твоя беда, что девчонка предпочла прыгнуть в чужую койку, вместо того, чтобы подождать пару дней, и всё было бы, возможно, в шоколаде.

— Сань, ты перегибаешь, — осадил парня Мстислав строгим тоном. — Сам бы как поступил на её месте, если бы тебе заявили, что счёт идёт на часы? Какие уж тут дни? Да каждый из нас выбрал бы то, что точно поможет, а не ждал бы у моря погоды. Девочке пришлось делать выбор. И нелёгкий выбор. А уж правильный он или нет — не нам судить. Но лично я Галину понимаю и не осуждаю.

— Да никто её не осуждает, старик, — тяжко вздохнул Санёк. — Но вы сами говорили, что она Артёма едва ли не пожирала тоскливым взглядом при встрече. Спрашивается, ну нахера надо было это всё?