Мой злодей

– Когда мы познакомились, она была обручена с другим, – он обернулся ко мне и улыбнулся сквозь слёзы. От него пахнет алкоголем, похоже, в нем он черпал силы, прежде чем пойти ко мне. – Я тогда влюбился как сумасшедший! Меня просто было невозможно остановить, и любые запреты, особенно ее отца – герцога, были для меня пустым звуком. «Кто ты такой?» – говорили они. «Она ведь дочь герцога, а ты кто?» – кричали они! У меня тогда была только одна фабрика по производству моющих средств, меня нельзя было назвать благонадежным женихом. Герцог даже угрожал, что разорит меня или даже убьет…

Он замолчал с теплой, но полной грусти улыбкой, как будто окунаясь с головой в воспоминания, затем поднял на меня свой добрый взгляд, улыбнулся и потрепал мои волосы.

– Никто не верил в меня, кроме твоей матери. Она устроила грандиозный по тем временам скандал: ушла из дома и вышла за меня замуж без согласия отца. Потом она жалела об этом, это был импульсивный поступок, что заставил ее отца переживать. Прежний герцог был очень гордым человеком старых принципов, и уход Луизы разбил его сердце. Увы, буквально. Но знаешь, что, дочка?

Отец взял меня за руку и сжал ее крепко, показывая, что он – самая надёжная моя поддержка в этой жизни. Я улыбнулась ему, чувствуя, как щемит в сердце от боли.

– Что? – спросила еле слышно.

– Даже после смерти герцога взгляд, которым смотрела на меня Луиза, не изменился. Он остался таким же теплым, полным любви и поддержки, – он выразительно выделил последние слова и сжал и вторую мою руку, оставив у себя за спиной какой-то конверт. – Я заметил такой же взгляд, как у нее, когда ты смотрела на графа Ратморского.

– Я не…

– Нет, не отрицай! Возможно, ты ещё этого не понимаешь… но это не главное, доченька.

– А что главное? – спросила, чувствуя себя растерянной и одновременно злой.

– То, что ни разу я не заметил, чтобы Анри Эзеф смотрел на тебя так же. Пойми, Рианна, он политик, довольно яркий, с собственной позицией и, хуже того, целью. Ты для него выгодная партия, я отдам все ради тебя. Я уже предлагал ему и деньги, и помощь в политическом продвижении, но, очевидно, ему этого мало. Жуткий человек! – он так грустно улыбнулся, что я почувствовала себя самой гнусной мразью на земле. – Доченька, я обещал Луизе, что защищу тебя от всего, и сдержу обещание. Пока я дышу, ты всегда сможешь ко мне обратиться за помощью. Я всегда тебя буду оберегать, но от одной мысли, что ты меня когда-нибудь возненавидишь…

Он судорожно вдохнул, провел рукой по лицу, как бы стирая всю ту боль и страх, что так и сочилась из старого, но доброго человека.

– Такого не случится, обещаю, – сжала его руки так крепко, как смогла. Как же я завидую Рианне, у нее все эти годы был такой потрясающий отец, такой, о котором я даже мечтать не решалась.

– Ох, дочка! Ты уже такая взрослая стала. Хочется верить, что я вырастил тебя правильно, пусть и не наравне с остальными, – грустно улыбнулся и похлопал меня по плечу. Затем его улыбка стала виноватой, так словно сдался, и он отдал мне письмо с настоящей гербовой печатью графов Ратморских. – Я приму любое твоё решение, никто и ничто не заставит меня разлюбить тебя, дорогая.

Сжала в руках письмо, не чувствуя даже желания прочитать его.

– Папа, я даже не могла мечтать о таком отце как ты. Ты помог мне понять, для чего вообще людям нужен кто-то близкий и каково это – чувствовать себя любимым ребенком, чьей-то семьей. Ты, Элла и Курт – моя семья, и никого другого мне не надо.

Бумага поддалась с трудом, когда я разорвала письмо на мелкие кусочки, даже не взглянув. Отец еле в это поверил, точнее он поверил в меня. Мы проговорили с ним почти до рассвета, папа вспоминал молодость и Луизу, а ещё то, что я вспомнить не могла – самые трогательные моменты их совместной жизни ещё до трагедии. Как Луиза учила дочь танцевать, как Рин испачкала платье и костюм родителей перед важным приемом и тем самым спасла родителей от смерти. В те года в столице Романии чуть ли не каждую неделю звучали взрывы, террористами предпринимались жестокие попытки свергнуть власть. На том приеме, где должны были появиться родители, тоже прозвучала парочка, а все из-за того, что там должен был появиться король. Но, вероятно, одного взрыва им так и не удалось миновать, и Луиза погибла. С мыслей о смерти женщины, которая была святой в глазах мужа и дочери, и начался мой важный день.

Бессонная ночь дала о себе знать, после ванны, на ежедневном массаже я едва не уснула. Элла, особенно молчаливая сегодня осторожно потолкала меня в плечо.

– Все в порядке, леди? – спросила она, когда я с неохотой открыла глаза.

– Конечно, а у тебя? – спросила у нее, наблюдая за тем, как меня сгребают с кровати, чтобы переодеть.

– У меня все хорошо, леди. Спасибо что спросили, – все так же официальным тоном произнесла она.

– Элла, что такое? – схватила ее за руку, не давая снова отдалиться. – Ты так ведешь себя из-за отца?

Стоило мне его вспомнить, как девушка тут же изменилась в лице и вырвала свою руку.

– Не понимаю, о чем вы леди, – произнесла она бесчувственным голосом.