Мой замок

– Любовь моя, не отлынивайте от ответа! – обратился к ней граф. – Я вижу, население нашего дома увеличивается быстро и без затрат на наем. Что будут делать тут все эти женщины и дети?

– Детей, как видно, все-таки придется куда-то отправить. В деревню, что ли? Если доплатить крестьянской семье, наверное, они примут сирот?

– Примут, – пожал плечами сэр Конрад. – Мы можем даже подарить им корову или лошадь, этого будет достаточно. Но, если я правильно понял, это не совсем обычные дети?

– Какие есть, – с внезапной злостью отрезала Леонсия. Спорить с женой, когда она в подобном настроении, он никогда не пытался. Она продолжала ожесточенно:

– Что, эта маленькая девочка была бы менее виновата, если бы она бросила братишку умирать от голода? Или сама умерла?

– Ничего подобного я в виду не имел, – отступил муж. – Просто не думаю, что им понравится крестьянская работа. Дети такого возраста у селян уже трудятся наравне со взрослыми. И девочку могут счесть ленивой только за то, что она не умеет прясть или ткать, или доить корову. И будут обижать.

– А что, есть другой выход?

– Пожалуй, – задумчиво протянул сэр Конрад. Он помолчал, глотнул вина и продолжал:

– Мы ведь стали владельцами еще одного дома. Борнхауз его имя. Я хочу послать туда надежного человека, чтобы вести хозяйство. Там и лишняя служанка не помешает. И не обидит никто.

– И кто же этот надежный?

– Джон Баррет.

– Гм. Ты же, кажется, не жаловал его доверием?

– Смотря в чем. В покупках он ни разу меня не обманул. А что, там в Ноттингеме вы были им недовольны?

– Наоборот. У него настоящий талант обращаться с торговцами и работниками. Даже место для лошадей он нашел в полчаса. И это в городе, переполненном приезжими!

– Вот именно. Так что он будет управлять Борнхаузом рачительно и заботливо. Тем более, что я намерен отдать ему это поместье в долгую аренду. Пусть живет подальше от нас. Честно говоря, я устал от своих сомнений и его недомолвок.

– Все же думаешь, он был как-то связан с этим покойным лиходеем?

– Нет, не с ним. Но я почти уверен, что у него дела с самим герцогом.

Кстати, вы его там не встречали? Он приезжал в аббатство, бывал у городских всластей?

– Не знаю, – с сожалением пожала Леонсия плечами, – Я с ним не встречалась, и мальчики тоже в монастыре его не видели. Родерик по моей просьбе специально поинтересовался у приора, но тот, кажется, не питает к его светлости особого уважения. Во всяком случае, около нас его не было. А я, как ты понимаешь, занималась иными делами.

– Не думай, что я против, – предупреждающе поднял ладонь Конрад.

– Просто появление шести девиц в замке, где живет сотня мужчин, приведет к понятному результату. Они снова станут жертвами похоти. Тем более, что привыкли к такому. Просто не умеют защищать свою честь, не знают, что это такое...

– Ну уж нет! – с ожесточением графиня ударила по столу. – Жертв больше не будет! Мы скажем им, что теперь они все принадлежат тебе. Твоих рабынь никто не тронет без разрешения.

– И это поможет? – усомнился граф.

– Еще как поможет! Им же, вообще-то, никто не угрожает, обижать женщин нашим людям не свойственно... А у этих несчастных главное зло – это их уверенность, что они грешницы и вне закона. А если дать им какое-то определенное место, этот самый закон, положение их сразу станет гораздо выше. Это твой друг Давид обижается на свое рабство, а бедной одинокой девчонке принадлежать могущественному лорду – счастье невыразимое! Да еще знать, что кроме самого лорда, ни один мужчина не посмеет ее коснуться... Она почувствует себя королевой!

– И как мы обозначим их статус? Объявим всем, что они – рабыни?

– Дорогой мой, да никому объявлять не надо! Это им самим важно, а остальным совершенно все равно. Или ты думаешь, что твой Маркус, или Тэм, или Герт Ладри пойдут их насиловать? Или станут обзывать дурными словами? Все, что действительно необходимо – это, как ты сказал, обозначить их статус. Наглядно! Чтобы всем было видно. Чтоб эти девушки знали, что это всем видно, и были полностью уверены в своем положении

– Рабский ошейник, что ли? Не желаю я возрождать этот обычай.

– Да не ошейник, что ты! Нечто вроде повязки. Или просто бантика в волосах. Определенного цвета, что ли... Яркий. И чтоб не уродовал.

– Может, лучше знак на одежде?

– Можно так. Только форма знака не так уж заметна издалека, а нам важно, чтобы было всем видно... Не будем нашивать каторжный ромб!

– Значит, цвет. И какой же?

– Еще не знаю... Надо будет проверить, какой материи у нас большее всего, и какую краску легче всего купить. Давай отложим решение, а сейчас я займусь их устройством.

– Не надо, – задержал графиню ее супруг, – все и так уже делается. Я приметил через окно Эвлалию с ворохом полотна. Она шла туда. И Тэм Личи там. Он растопил очаг.

– А где мы их поместим? В первом этаже башни?

– Сегодня да. Выспятся в тепле. А завтра Тэм едет в Борнхауз, я так и собирался его послать, и сможет уже забрать девочек и малыша. Чем меньше они пробудут с твоими блудницами, тем лучше.