Мой врач (СИ)

Финдекано задумался.

— Наверное, потому, что Кано… обладает внутренним огнём певца. Он может соединить слова… поставить их так, что они обретут более глубокий смысл… ещё один смысл… или третий, — ответил он Майрону. — Как будто в одном слове несколько листьев или семян.

— Да, — подтвердил Майрон. — А я обладаю этой способностью по отношению к Изначальной речи в высшей степени. Поэтому я смог составить слова так, чтобы получилось именно то, что я хотел сделать.

«Поэтому ты так нужен своему хозяину», — подумал Фингон.

====== 3. Зови меня “Майрон” (2) ======

.7.

Он смог встать только на утро следующего дня; прошли почти сутки. Фингон стал волноваться, что его станут искать. Голова кружилась; он опять почувствовал, что идёт кровь. Гортаур взял его за руку и вдруг одним движением резанул одним из своих инструментов. Получилась длинная рваная рана; Гортаур провёл по ней рукой, сжал, прошептал что-то и Фингон почувствовал, что она почти сразу стала затягиваться.

— Скажешь, порвал руку об ветку. Это объяснит слабость, бледность и потерю крови. Когда окажешься дома, ты должен лежать ещё минимум два дня. И от сношений пока нужно воздержаться. Приходи ко мне сюда через месяц после того, как переспишь с отцом ребёнка.

Фингон покраснел.

— Он тут будет только через неделю… — он тут же спохватился, что Гортаур совсем не должен был бы знать о приезде Майтимо и Макалаурэ.

— Как ты ему всё это объяснишь? — спросил Гортаур.

— Никак, — покачал головой Фингон. — Ты же понимаешь, что рассказать об этом ему я не смогу.

— Это правильно, — сказал Гортаур, постукивая пальцами по столу. — Те из вас, кто побывал в моём обществе, уже не бывают прежними. Говорят, их речи и даже взгляды приносят несчастье. Многие нолдор обратно таких к себе не принимают. — Казалось, что уголки его рта загибаются вверх невольно, но кто-кто, а он прекрасно владел своим лицом. — Особенно если я успел сделать что-то с их телами. Я сам этого не видел, но говорят, среди авари нескольких таких даже сожгли заживо. — Гортаур смотрел на него и уже откровенно улыбался Фингону, заметив его невольный, нелепый жест: тот сложил ладони на себе, словно пытаясь прикрыть наготу. — Ты уж будь с твоим другом поосторожнее. Дети Илуватара превращаются из милых, родных и любимых в гонителей и убийц быстрее, чем любой оборотень, которого я могу создать, поскольку, я признаю, у Творца нашего и искусства, и опыта побольше моего.

— Знаю, — сказал Фингон. — Я видел.

Ему совсем не хотелось рассказывать Майрону о своей близости с кузеном, но посоветоваться ни с кем он сейчас больше не мог, а ему хотелось хоть как-то решить, что делать дальше.

— Он… Когда он приезжает после долгого перерыва, — заговорил Фингон снова, — он обычно… он очень торопится. Надеюсь, мне удастся ввести его в заблуждение.

— Значит, ты уже спал с ним раньше?

— Какое тебе дело? — раздражённо ответил Фингон.

— Я ещё раз спрошу тебя: спал ли ты с ним раньше и как давно это у вас? Большой ли у него опыт?

— У него такой опыт, что твой хозяин его жестоко изнасиловал! — закричал Фингон. — Вот какой у него опыт! Мразь!

Майрон молчал, ожидая, пока Фингон отдышится и возьмёт себя в руки. Он откинулся в кресле; Финьо показалось, что его рыже-жёлтые глаза переливаются сине-белыми отсветами, словно пламя в самой глубине огромного, жаркого костра.

— Ну, а ты знаешь, как можно изнасиловать не жестоко? — ответил ему Майрон. — Давай, покажи, как это бывает. Вот меня он вообще однажды убил, а я ведь не жалуюсь!

— Он не просто им… воспользовался, — сказал Финьо. — Он нарочно принял мой облик, чтобы мучить его. Это мерзко! У тебя нет права говорить о моём… моём…

— Он принял твой облик? Это я ему подарил твой прелестный облик, деточка! Он, к твоему сведению, не может принимать никакой облик с тех пор, как взял в руки эти сгустки света Валар. Всё то, что вы, смертные и эльдар, видите — морок, наведённый мной и никем другим! Или ты думаешь, что он выглядел так величественно и жутко во время поединка с твоим отцом — это потому, что он этого хотел? Нет, мой милый, потому, что этого хотел я! Это моих рук дело.

Майрон отвёл взгляд и стал смотреть в огонь.

— И кстати, — заметил он, — про Маэдроса я вообще не сказал ни слова; я думал, что это Маглор — ну да ладно. Может быть, ты всё же позволишь мне задать тебе вопрос: как давно ты спишь с Маэдросом?

— С тех пор, как он вернулся из плена у вас, — честно ответил Финьо.

— Добрый ты, — Гортаур со смехом похлопал его по меховому обшлагу рукава, — я-то думал, что после такого на него никто не польстится, ты, целомудренный мой эльф, — сказал он, подчёркивая слово «мой». — Получается, что вы время от времени оказываетесь в постели на протяжении примерно… м-м-м… четырёхсот лет, и после того, как он связался с тобой, у него кроме тебя никого не было?

— Да, — неохотно подтвердил Финьо, — и до того, как он попал к вам, он был невинен.