Мой врач (СИ)

— Не получится, любезный Гортаур, — ответил с неожиданной для себя лёгкостью Фингон. — Ты знаешь, как хрупки наши души, как легко им расстаться с телом. Если ты действительно попытаешься совершить это надо мной там, то страх и боль не дадут мне выносить дитя — я просто умру и все твои усилия в очередной раз закончатся ничем.

Гортаур снова сел на стул и положил ноги на камин.

— Вот и все бы вы, эльфы, так — просто сразу умирали бы, и всё, наконец, закончилось бы ничем, — фыркнул он.

Саурон, плотно сжав и без того тонкие губы, пристально смотрел в огонь; внутренне дрожа, Фингон осознал, что его слова подействовали, во что он и сам не верил. Через несколько мгновений уголки рта изогнулись в лукавой улыбке, белое лицо засияло и уже не было таким бледным, глаза вспыхнули рыжим пламенем, и волосы снова заструились, почти вливаясь в пламя в камине.

— Можно попробовать, милый Финдекано, — сказал Гортаур, — кроме того, если я это успешно осуществлю, то у нас с тобой будет маленькая тайна, которую мне всегда приятно будет хранить.

Саурон встал; щелчком пальцев он заставил пламя в камине снова взметнуться высоко вверх; комната стала казаться словно раскалённой, стекло в окне потемнело.

— Раздевайся, — сказал он, — я посмотрю, что можно сделать.

.4.

Фингон ещё больше вспыхнул от стыда. О таком он не подумал.

— Но… не можешь ли ты? .. обойтись без этого? ..

— Да, — кивнул Гортаур, — я действительно могу видеть и чувствовать твоё тело через одежду, но если я смогу к тебе притронуться непосредственно, то мне будет значительно легче.

Фингон дрожащими руками развязывал шнурки на штанах, потом — на рубашке. Он пытался не прислушиваться к собственным паническим мыслям.

«Что же я делаю, о Эру, что я делаю… Он сейчас схватит меня… в таком виде… Я окажусь у них в вечном плену… мне придётся ещё хуже, чем было Майтимо… За мной никто не придёт…

Как же я слаб… готов к смерти, но не к пыткам…».

Наконец, ему удалось избавиться от рубашки и сложить её на стул; на шее у него была тонкая серебряная цепочка с рубиновой звёздочкой, обручальный дар Майтимо; он вцепился в подвеску двумя пальцами, словно ища защиты. Гортаур быстро коснулся его боков, бёдер, положил ладонь на живот и вдруг резко усадил его на стул, тронул между ног, ещё раз провёл пальцами по его телу и отпустил; это продолжалось буквально несколько мгновений.

— Можешь одеться, — сказал он спокойно. — Я попробую это сделать, но, Фингон, я не ручаюсь за успех. В точности такого я раньше не делал никогда, и действительно хотел бы сделать. И ещё одно. Наверное, ты не хочешь лишиться признаков мужского пола полностью и насовсем? — спросил Гортаур.

— Нет… Нет, конечно, нет… это было бы странно… выглядело бы странно…

— Вот и я так думаю. Тогда мне придётся придать тебе дополнительно женские органы, и вот это действительно сложно — просто сделать тебя женщиной, наверное, было бы проще. И в любом случае, Финдекано, я думаю, тебе будет больно. Очень больно. Ты готов к этому?

— Да, — ответил король.

— Ну хорошо, приходи через десять дней.

— Через десять дней?

— Да. Мне нужно всё продумать как следует. Посмотреть.

====== 3. Зови меня “Майрон” (1) ======

.5.

На это свидание с Гортауром Фингон шёл, как на казнь. Он погубил предавшего дружинника, но теперь и сам почти оказался предателем. Он проклинал свой эгоизм, глупость, свою безумную, детскую любовь к Майтимо, наконец, своё самопожертвование и клятву верности ему, и даже клятву, данную отцу – всё, что не оставило ему сейчас другого выхода.

Но не идти было ещё страшнее: если бы то, что он виделся с Гортауром, каким-то образом открылось (а это открылось бы, если бы он не явился на встречу, он был почему-то в этом уверен), то ему точно пришёл бы конец. Гортауру незачем было жалеть его.

— И что же ты не заходишь? — сказал уже знакомый ему из-за двери.

«Всё, всё кончено», — подумал Фингон и вошёл. В комнате у камина было приготовлено нечто среднее между столиком и лежанкой; рядом с этим ложем на столике он с ужасом увидел ларец, в котором блестели какие-то инструменты.

— Раздевайся и ложись сюда. Ну что ты стоишь — я ведь уже видел тебя раздетым, это не имеет никакого значения, — махнул рукой Саурон, недовольный тем, что тот медлит.

За ним закрылась сама собой, как и в тот раз, дверь. Но затем Гортаур внезапно отворил её. В тёплый воздух комнаты ворвалось облако бушующей метели; Фингон оглянулся — в трёх шагах не было видно ни ветки, ни дерева.

— Если ты передумал, верховный король, ты можешь уйти сейчас, — сказал Саурон. — Я тебя насильно не держу и готов забыть всё, что ты мне тут сказал.

Как же ему хотелось убежать!

И потом всю оставшуюся жизнь думать, что упустил такую невероятную возможность…

Он шагнул вперёд и сам закрыл за собой дверь; потом сам разделся и лёг.

— Выпей это, — сказал Гортаур. — Это снимет боль, но не полностью; тебе всё равно придётся терпеть. Я постараюсь не убить тебя, но я действительно боюсь, что к перечню моих так называемых жестоких деяний добавится ещё и это, задуманное не мною.

— Я готов, — ответил Фингон.