Мой Ванька. Том второй

Ванька трубки не берёт. На мобильный отсюда не позвонить. Набираю Дашин номер. После пятого гудка она берёт трубку.

– Здравствуй! Что у тебя случилось? – задаю я вопрос, потому что мне уже ясно, что случилось именно у неё.

– Папа умер… – серым от безысходности голосом произносит она.

Повисает пауза. Она молчит. Я тоже некоторое время молчу.

– Дашка! Я с тобой! Я вылетаю первым же бортом! Я с тобой! – жёстко и отрывисто говорю я.

– Сашенька, родной мой… Ты не волнуйся, – тихо просит она. – Я не одна. Мне уже помогают. И Ваня, и Сергей Александрович… Николай Сергеевич тоже… Ты не волнуйся… Работай спокойно.

– Нет уж! Я так не могу!

– Сашенька, я тебя прошу… Не надо. Папа тебя всё равно не любил. Не надо.

– Как это произошло?

– Он умер во сне. Позавчера очень много выпил… И ночью умер… В справке написано, что произошло отравление этиловым алкоголем.

– Дашка, я прилечу!

– Саша, не надо. Я тебя прошу. Ему будет неприятно, если ты будешь его провожать…

Вздыхаю. Даже в таком случае я оказываюсь заложником жёсткой неприязни. Ну да Бог ему судья! Только вот как там Даша будет… Понимаю, что вокруг неё мои друзья, но друзья – это совсем другое. А я – это я!

– Сашенька, поверь, я ни минуты не сомневаюсь в тебе, – шелестящим шёпотом говорит она, видимо, почувствовав направление моих мыслей. – Я не одна… Не надо приезжать.

Сказанное сейчас прозвучало достаточно уверенно. Не поспоришь… Дай Бог, чтобы таким образом она прощалась со своей прежней жизнью для того, чтобы мы с ней могли начать новую, уже нашу жизнь.

– Ладно, – нехотя соглашаюсь я. – Как скажешь…

Поздним вечером набираю Ваньку.

– Привет… – здороваюсь я на его «Алло».

– Здравствуй, Сашка… Я знаю, что ты Даше звонил. Прости, но в этой ситуации она права. Сиди-ка ты лучше там, в Булуне.

– Расскажи, что вообще там у вас, – прошу я.

– Ну что рассказывать… По финансам – все расходы взяли на себя Сергей Александрович и Николай Сергеевич. Поверь, возражений они никаких не принимали. С кладбищем вопрос решил Николай Сергеевич. Он сказал, что разбираться с таким мафиозным элементом – это его дело. Ну а я тут с Дашей…

– Как она? Плачет?

– Лучше бы плакала. Вся напряжена.

– Понимаешь, Ванюха, именно в это время я должен быть с ней рядом. Ей же сейчас опора нужна!

– Эх, Сашка! Неужели ты до сих пор не понял, что Даша не из тех женщин, которым нужна подпорка!

– Не подпорка, а опора! Это же совсем другое. Ладно!

Так и хочется сказать: «Потом поймёшь!» – но боюсь его обидеть.

– То есть вы там, как я понял, решили меня не звать. Жаль.

– Эх, братец! Ни черта-то ты не понял! – жёстко, как приговор, произносит Ванька. – Ты можешь хоть на минуту допустить, что у других тоже есть мозги?

– Могу…

– Так вот, эти мозги так и решили. Ясно?

– То есть вы там приняли решение за меня, – упрекаю я. – Спасибо…

– Не всё же тебе принимать решения за других! Терпи! – говорит Ванька, и я чувствую его улыбку. Он повторяет то, что сказал мне когда-то, и тем самым разряжает ситуацию.

В больнице о том, что у меня что-то случилось, видимо, уже знают. Чувствую это по тому, как со мной общаются.

– Александр Николаевич, у вас горе случилось? – тихо спрашивает Таня, осторожно беря меня за руку.

– Понимаешь, Танюшка… Большое горе не у меня…

– Я знаю. У вашей жены… – прерывает она меня.

– Да. Это так. У неё отец умер. Умер человек, который меня очень не любил… и очень не хотел, чтобы мы с Дашей были вместе.

Ох, как я напрасно это сказал! Ох, как напрасно…

– Танюшка, прости… – я притягиваю её к себе. – Видишь, как всё нескладно получается!

– Александр Николаевич, я понимаю. Я ведь всё сама… сделала… Я сама этого хотела…

Держу её и чувствую, как она вздрагивает. Не плачет, но вздрагивает. Это нервное… Плохо.

Ночной звонок поднимает меня. Даже не удивляюсь. Этот телефон, натерпевшийся от своего прежнего владельца, поскольку был вынужден при нём работать и день, и ночь, теперь снова трудится в том же забытом им режиме.

– Слушаю!

– Саша! – звучит в трубке голос Петьки, который сегодня на сутках. – Саша! Таню только что привезли в родилку!

– Ей же ещё рано! – вырывается у меня.

– Видимо, не смогла доносить, – философски замечает он и вдруг добавляет: – Ты ей небось что-нибудь ляпнул вчера, а она перенервничала.

Да всё я прекрасно понимаю! И что я напрасно ляпнул Тане про жизнь с Дашей, и что для Петьки, да и для других тоже, наверняка не является тайной, кто виновник её беременности.

– Я сейчас приду, – решаю я и кладу трубку.

В больнице меня встречает Петька.

– Ну поздравляю… Сын у Тани родился… Хоть и восьмимесячный, но вполне…

Говоря это, Петька как-то странно смотрит мимо меня, и мне от этого становится неприятно.

– Понимаю, Петруха… Не одобряешь… Но тут уже ничего не сделать. Что случилось, то случилось.

– Саша… Извини меня… Нельзя быть гастролирующим отцом.

М-да… Как по морде съездил… Молчу.

– Не сердись… – пытается смягчить Петька. – Мне показалось, я должен был тебе это сказать.

– Спасибо… От братишки я уже за это по морде получил, – угрюмо докладываю я.

Петька молча кивает. Всё-таки как он изменился за этот год! Уважаю…