Мой суженый, мой ряженый

Женя резко поднялась и ушла к себе. Разделась, погасила свет и легла в уже расстеленную постель. Ее опять душили слезы, но она твердо решила больше воли им не давать — уткнулась в подушку, натянула на голову одеяло и принялась медленно считать: сначала до пятидесяти, потом до ста, потом до пятисот. Этому когда-то научила ее Инга. «Если тебе очень плохо, — говорила она, — старайся ни о чем не думать. Прогони из головы все мысли. Просто считай — что угодно: слонов, верблюдов, зайцев. Можешь представлять их себе в красках, главное, не останавливайся, считай. Увидишь, скоро станет легче».

Женя считала и считала, пока не дошла до тысячи двухсот. Тогда ей, действительно, полегчало, а главное, неудержимо захотелось спать. Она заснула, свернувшись калачиком под одеялом, и уже не слышала, как мягко ступая по ковру, вошел Ксенофонт и улегся у нее в ногах.

Ровно в десять ее разбудило урчание мобильника. Женя спросонья плохо соображая, схватила телефон с тумбочки.

— Слушаю!

— С добрым утром, — произнесла трубка голосом Женьки.

— Это ты! — обрадовалась Женя. — Положил деньги на счет!

— Целых четыре доллара. Можно теперь кучу эсэмэсок послать.

— Погоди, я тебе сейчас напишу!

— Давай.

Связь прервалась. Женя устроилась в постели поудобней, подложив под спину подушку, и, секунду подумав, принялась набирать текст сообщения: «Здравствуй, любимый. Как дела?»

Через минуту пришел ответ.

«Привет, Пичужка. Дела ничего. Скучаю по тебе».

«Я тоже, — написала Женя. — Где и когда мы встретимся?»

«Давай, как обычно, на нашем месте. Я буду ждать».

«О’кей, — согласилась она. — Целую».

«И я тебя».

Больше Женя писать не стала. Встала, умылась и засела за книги. День прошел, как в тумане. Она то и дело смотрела на часы, нетерпеливо ожидая, когда же наступит шесть — и можно будет уйти из дому.

Они с Женькой снова пошли в кино, снова сидели на последнем ряду и целовались, а потом поехали к нему. Там навстречу Жене опять вышла толстуха. На этот раз она не молчала, а вполне дружески представилась:

— Зинаида. Можно просто Зина.

— Женя, — проговорила Женя, стараясь соблюдать полное спокойствие и невозмутимость.

Зинаида с любопытством оглядела ее и произнесла все тем же свойским тоном:

— Ты спишь с Женькой, да?

Пока ошарашенная Женя думала, что ей сказать в ответ, появился Женька, застрявший по каким-то хозяйственным делам. Мгновенно оценив ситуацию, он грозно глянул на мать.

— А в лоб не хочешь? Ну-ка, пошла отсюда и побыстрей.

Та посмотрела на Женю с сожалением, а на сына с испугом — и послушно ретировалась. Женька пытался отвлечь Женю, рассказывал что-то смешное и забавное, та слушала его вполуха и думала, что из двух зол нужно выбирать меньшее. Только вот что меньшее зло — собственная мать, брызжущая гневной слюной, или простодушная Зинаида с ее вгоняющими в краску откровенными вопросами? Так ничего и не решив, она ушла за Женькой в его комнату, и ночь они провели почти не смыкая глаз, наслаждаясь обществом друг друга.

Под утро Женя все-таки задремала, а когда проснулась, то обнаружила, что Женька еще спит. Во сне он продолжал крепко прижимать ее к себе.

Ей захотелось пить. Она попробовала высвободить тело из Женькиных объятий, но тщетно: он еще теснее придвинулся к ней, переместил ладонь с плеча чуть повыше.

— Эй! — тихонько проговорила Женя, улыбаясь. — Ты меня сейчас задушишь. Пусти. — Она ласково коснулась губами его лица.

Женька на ее поцелуй никак не отреагировал, продолжая дрыхнуть, как убитый.

— Жень, — немного громче позвала она. — Женечка.

Он не откликался. Ничего не оставалось, как разбудить его, иначе ей было не выбраться из постели. Женя глянула на часы — половина девятого. Сегодня суббота, стало быть, у Женьки выходной. Жалко его. Пусть себе спит, отсыпается за их практически бессонную неделю.

Она снова заворочалась, на сей раз ей удалось выскользнуть из его рук. Женя мягко спрыгнула на пол, но спросонья не удержала равновесия и, ухватившись за край подушки, рванула ее на себя. Женька тотчас резко дернулся и открыл глаза.

Женя, смеясь, навалилась на него сверху.

— Ой, простите, маленькая авария. Меня уже ноги не держат… — Она вдруг замолчала на полуслове.

В Женькиных глазах было странное выражение. Он смотрел на нее напряженно и тревожно, будто бы не узнавая, на лбу у него вдруг выступили капельки пота.

— Ты что? — испуганно прошептала Женя. — Что с тобой?

— Ничего, — выдавил он с трудом.

— А чего так глядишь? Будто я Фредди Крюгер.

Он несколько раз моргнул, ничего не отвечая. Она слышала его дыхание, тяжелое и прерывистое. Ей стало страшно.

— Жень. — Она легонько потормошила его, пытаясь привести в чувство. — Ты меня слышишь?

— Слышу. — Женька сделал глубокий вдох, немного помедлил и сел на тахте. — Не буди меня больше так внезапно, ладно?

— Хорошо, конечно. — Женя осторожно присела рядом, погладила его по голове. — А… в чем дело?

— Ни в чем. — Он пожал плечами и попытался улыбнуться. Улыбка вышла вымученная. — Просто я неврастеник. Слыхала про таких?

— Ты же говорил, что ты умственно отсталый, — попробовала отшутиться Женя.