Мои седые кудри

— В первый список внесены те, кто прячет хлеб и больше всех держит батраков… — И Гайто стал громко выкрикивать над притихшей площадью фамилии. Когда дошел до Алимурзы, тот тут же начал пробираться к бричке. Забрался на нее без спроса, поздоровался, стащил с головы шапку и быстро заговорил, обращаясь к Дзыбыну и Гайто:

— Товарищи дорогие, сельчане мои родные, большая вышла ошибка. Да я государству не только хлеб отдам, но и голову положу, костьми лягу, если вы, дорогие товарищи Дзыбын и Гайто, мне такой указ дадите! Вот вам моя отцовская рука…

— А ты к народу, к народу обращайся, Алимурза! — Аппе повернул его лицом к народу.

— Земляки-сельчане мои! — воздел к небу руки Алимурза и закатил глаза, будто пророку молился, а сам краем глаза зыркал по сторонам. — Вы меня знаете. Первый раз слышу (спасибо, Дзыбын, дай бог ему много лет жизни, надоумил), что наша власть нуждается в хлебе. Знал бы я раньше, да ни одного килограмма не стал бы продавать на базаре. Как перед аллахом говорю! Даю честное слово: завтра же повезу государству хлеб, все до последнего зернышка отдам, себе ничего не оставлю. Но из списка прошу вычеркнуть: у меня давно уже нет батраков! Все это подтвердят, и бумаги есть. Сыновья со мной не живут, сами по себе…

— Меня тоже вычеркните!

И пошли жалобы и стоны:

— Почему вы добрых соседей натравливаете Друг на друга?

— В нашем селе нет кулаков! Оскорбляете трудовой люд!

— Буду жаловаться партии! В Москву поеду!

Перемешалось все. И крики, и ругань. Цицка, по своей привычке, не сдержался от шутки, толкнул Дзабо локтем:

— Давай мы с тобой вдвоем запишемся в кулаки, если эти пиявки не хотят кровопийцами зваться… Предлагай: пусть их запишут членами комбеда! А Алимурзу назначат председателем…

— Тебе все смех, без нас разберутся! — покосился на соседа Дзабо.

Аппе подождал, пока немного крикуны успокоились, и выкрикнул:

— Есть предложение: списки, которые нам прочел Гайто, поставить на голосование.

— Поставить! — почти одновременно крикнули Цицка и Дзабо.

Раздались и другие голоса в поддержку Аппе. Но кричали также против.

— Кто за то, чтобы утвердить списки, прошу поднять руку!

Считали, дважды пересчитывали, прежде чем Аппе смог объявить:

— Общий сход большинством голосов утвердил списки!

— Ура-а-а! — крикнул Цицка.

Но услышала я и то, как за моей спиной процедили со злобой:

— Подавитесь нашим куском! Мы еще посмотрим, кто кого!..

Глава двенадцатая ВЫСТРЕЛЫ У МОСТА

Молодежь готовила красный обоз. Комсомольский вожак Умар достал в кооперативе кумачовой материи. Ребята написали лозунги. В трех местах поперек центральной улицы от дерева к дереву были натянуты полотнища с призывами: «В красном обозе участвуют все!», «Борьба за хлеб — борьба за социализм», «Да здравствует союз рабочих и крестьян!» А на стене кооператива висел другой лозунг: «Хлеб укрывают враги народа!»

Домой я пришла уставшей, уже в сумерках. Почти весь день пошел на уговоры родителей, которые не желали пускать своих детей-комсомольцев ехать с красным обозом.

Зато моих сестренок не требовалось уговаривать. Красного материала в доме не было. Но сестрички не растерялись: сняли с подушки нижние наволочки, постирали их, отутюжили, сшили полосы и написали мелом лозунги. Диба сочинила: «Кто с красным обозом поедет — на чудо приедет!»

— На какое чудо, сестренка? — спросила я.

Диба глянула на меня своими черными глазищами, ответила:

— Сама говорила, что в городе чудо показывают, его еще называют кином. Умар тоже обещал: сдадим хлеб, все вместе кино пойдем смотреть…

А в другой комнате сидели Гайто и Аппе — все подсчитывали, сколько за последние десять дней Вывезли хлеба кулаки и зажиточные. Сидели озабоченные, неспокойные.

— Уж не заболел ли ты, Гайто? — спросила его. — У тебя такой вид, будто лихорадка треплет…

— Будет трепать, когда кулаки бойкот устраивают, — вздохнул Гайто. — Вывезли по мешочку — и все. Больше, мол, нет. И Алимурза — тоже…

— Как это нет! — Диба услышала наш разговор и прибежала. — У Алимурзы нет хлеба? Врет он! А вы позвольте нашей легкой кавалерии произвести у них обыск, тогда увидите…

— А ну подойди поближе, Диба, — позвал ее Гайто. — Как ты сказала? Врет?

— Еще как! Алимурза хитрый. Сегодня его дочка сама в школе Умару говорила: «Не пускает меня отец ехать с красным обозом… Говорит, если уж такая красная, то бери свой пай — мешок кукурузы — и убирайся с глаз долой. Больше дома куска хлеба не получишь!..» И еще она просила, чтобы ее не исключали из комсомола. Обещала Умару показать, где ее отец хлеб прячет…

— Ох ты востроухая какая! — похвалил ее Аппе. — Может, знаешь, где у других кулаков тайники?

— Если надо, то и узнаем, — решительно пообещала Диба. — И у Моргоевых, и у Фидаровых…

— Ладно, поговорим, но молчок! А сейчас иди, — сказал Аппе, и Диба убежала в свою комнату.

— Вот видишь, даже Диба знает, где кулаки хлеб прячут, — упрекнул Аппе.

— Почему же тогда не пойдешь и не отыщешь эти тайники? Ты же председатель комсода! — вскочил Гайто.