Мой Рагнарёк

– Геката хорохорится, но ее дела очень плохи. Может быть, хуже, чем у всех нас вместе взятых… Один сказал мне, что у нее болит зуб – представляешь? Геката это скрывает, но уж он-то умеет почувствовать чужую боль, если захочет… Вообще-то, это совершенно невозможно: зубы болят только у людей!

– И это лишний раз доказывает, что я – обыкновенный человек… по крайней мере, был им не так давно. – Печально усмехнулся я, вспомнив свой последний визит к стоматологу – не так уж давно это было, если измерять время с помощью часов и настенных календарей! Я решительно отогнал сие омерзительное воспоминание – только этого мне не хватало! – и попросил Афину:

– А теперь все-таки отвернись, ладно?

Мне действительно пора…

Она кивнула, развернулась на сто восемьдесят градусов и быстро зашагала по залитой лунным светом тропинке. Потом меня подхватила упоительно сладкая темнота, а через несколько мгновений – или часов? – я проснулся возле своего угасающего костра, в таком замечательном расположении духа, что это даже настораживало.

– У тебя снова изменились планы, Владыка? – Понимающе спросил Джинн. На сей раз его глухой голос не звучал укоризненно: наверное, он уже смирился с моими причудами…

– Представь себе, нет. – Улыбнулся я. – Нет у меня никаких планов, так что и меняться нечему. Пусть себе идет, как идет!

– Я воистину счастлив услышать, сколь искренне ты произносишь это вечное заклинание мудрецов. – Почтительным шепотом сообщил Джинн.

– Сейчас я тебя разочарую. – Улыбнулся я. – Я вспомнил, что у меня все-таки есть одно неотложное дело. Сначала я его сделаю, а вот потом, пожалуй, действительно стану мудрецом: всю жизнь собирался, а тут такой шанс…

У меня действительно имелась проблема – всего одна, но мне казалось, что ее надо уладить как можно скорее. Все эти религиозные секты, о которых рассказывал Анатоль… Смех смехом, но было в них что-то катастрофически не правильное! Пока я пил изумительный чай с сильным привкусом кислых зеленых яблок, я понял, в чем дело.

В этом я был ужасно похож на своего коллегу, Одина: я тоже ужасно боялся совпадений с каноническим описанием конца мира. Только для Одина "каноническим" было прорицание Вельвы, а для меня – видения сумрачного отшельника Иоанна. Вообще-то пока все было в порядке: я имел все основания полагать, что все-таки не являюсь "зверем, выходящим из бездны", или "космическим узурпатором", а обещанная "труба архангела" принадлежала чернокожему Чарли Паркеру, да и действовал я отнюдь не "во имя свое", а по просьбе этого неотразимого мультяшного красавчика, Аллаха… Но были там слова "в храме Божием сядет он как Бог, выдавая себя за Бога". Разумеется, ни за какого "бога" я себя не выдавал – и не собирался! – но мне очень не нравилось, что мои ребята справились с этой задачей и без моего участия.

Надо было выбить из них эту дурь, и чем скорее, тем лучше!

– Мне надо прочесть коротенькую, но содержательную лекцию своему верному войску. – Сообщил я Джинну. – Как бы мне устроить, чтобы они меня услышали – все до единого?

– Забавный вопрос, Владыка! – Снисходительно улыбнулся он. – Тебе достаточно просто этого захотеть… Впрочем, я могу помочь тебе вознестись в небо над их головами…

– Пожалуй, не стоит… – Нерешительно возразил я. – Я как раз собираюсь сообщить им, что я, в сущности – такой же чайник, как и они сами. Если при этом они увидят в небесах мой сияющий лик, все мои аргументы будут выглядеть довольно бледно, сам понимаешь…

– Ты собираешься сказать этим несчастным людям, что ты – не бог, и поэтому они не могут рассчитывать на то, что в последний момент ты спасешь их никчемные жизни и души заодно? – Печально спросил Джинн. – Но им вряд ли нужна такая жестокая правда.

Ты отнимешь у них последнюю надежду…

– Вот! Именно это я и собираюсь сделать! – Весело согласился я. – И не потому, что я – такой уж великий злодей, скорее наоборот. Чтобы получить шанс на бессмертие, надо отказаться от надежды на него… вообще отказаться от надежды. Отчаяние – удивительный ключ к могуществу, даже не ключ, а отмычка, способная открыть почти любой замок… и обычно это – единственный ключ, доступный человеку!

– Я не понимаю. – Нерешительно сообщил Джинн.

– Конечно, ты не понимаешь! Ты же не человек. – Согласился я. – А мой рецепт хорош только для людей.

– И ты действительно уверен, что отчаяние пойдет им на пользу? – Впервые на моей памяти голос Джинна звучал столь недоверчиво.

– Я никогда ни в чем не уверен. – Улыбнулся я. – И скажу тебе по секрету: это самое неоспоримое из моих немногочисленных достоинств!

А через полчаса я уже разглагольствовал, стоя в центре необозримо огромной толпы.

Таинственная связь, которая установилась между мной и моей армией во время перехода через призрачный храм Сетха и заставила их дышать в одном ритме со мной, снова дала о себе знать: теперь я чувствовал, что даже те люди, чьи головы казались мне разноцветными точками у линии горизонта, и те, кого я не видел вовсе, слышат каждое мое слово – мне даже не требовалось повышать голос.