Я не успела сказать ему тогда, что чувствую то же самое — причем давно. Теперь говорить важные слова казалось поздно и как-то… некстати, что ли. Зато, благодаря тому, что мы сидели так близко, в интимной, прохладной тесноте салона, можно было вовсю прижиматься, втираться лицом ему в шею, целовать, обнимать и вообще всякими нежностями показывать, что да — слышала. Поняла, приняла и… разделяю.
Кончилось все ожидаемо — к назначенному месту мы подъехали настолько взъерошенные, возбужденные и раскрасневшиеся, что Тони пришлось отослать Брайена прогуляться вокруг бара — проверить периметр. Что он и сделал, бросив на нас напоследок такой скептический взгляд, что я чуть не умерла со стыда.
— Нам надо… следить за входом… — задыхаясь от поцелуев, напомнила я спустя минут эдак пять, когда уже начали болеть и губы, и грудь, которую мяли совершенно беззастенчиво — так, будто у меня реально была грудь, которую приятно мять!
— Надо… — подтвердил Тони, оторвался от меня, вытащил руку из-под моей футболки и обвел быстрым, внимательным взглядом входную группу бара и прилегающий тротуар.
И снова набросился на меня.
На счастье, мой альфа оказался хоть и немного, но мудрее — если бы все зависело от меня, следующий наш интимный момент произошел бы прямо здесь — на людной стоянке, перед самым входом в переполненный после рабочего дня пивной бар.
Никого подозрительного или знакомого мы так и не заметили — в те редкие моменты, когда успевали следить.
Между тем, вернулся Брайен.
— все чисто, — отчитался, окидывая нас все тем же насмешливо-скептическим взглядом.
Тони прищурил глаза.
— Хочешь что-то сказать мне, Брайен? Потому что я уже хочу.
С минуту они играли в гляделки. Я чувствовала, как растет напряжение между ними, как воздух вокруг искрится соперничеством, почти угрозой… Мне даже показалось, что я слышу исходящее из груди оборотней тихое, утробное рычание.
А потом, в один миг, все рассеялось. Брайен опустил глаза в землю и весь как-то поджался, съежился. Только что на живот не перевернулся.
— Ты выказываешь мне и моей самке уважение, или создавай свою стаю, — ровным голосом произнес Тони, не сводя с брата взгляда. — Я не потерплю больше твоих выходок. Жалею, что не дал тебе понять это сразу.
— Хорошо, Тони, — кивнул Брайен, все еще не глядя ему в глаза. — Прости. Ты в этой стае вожак.
— Да. Я — вожак. И ты сам пришел ко мне в подопечные. Это была твоя воля. Помни об этом.
Чувствуя себя ужасно некомфортно, я глянула на часы, с облегчением замечая, что уже время идти встречать того, кто должен раскрыть нам тайну моей «истинности».
— Шесть часов, — промямлила, теребя Тони за рукав.
Брайен открыл дверцу шире — склоняя голову в легком поклоне, и мне это не понравилось еще больше, чем его прежнее ерничанье. Лучше бы язвил, чем вот такая, явно фальшивая покорность.
В любом случае, сейчас не время было что-то исправлять.
Я вылезла из машины следом за Тони и спрыгнула на землю в его руки.
— Я зайду первой и привлеку к себе внимание, — сразу же прошептала, боясь, что он передумал.
Тони нахмурился.
— А внимание-то зачем? Тот, кто хотел тебя видеть и так будет следить за входом. Наоборот, если будешь шуметь, может заподозрить неладное.
Это было логично, и я кивнула.
Мы разделились. Я пошла к центральному входу первой, Тони, подождав несколько секунд, пошел за мной, готовый ждать моего сигнала за дверью, Брайна же послали к заднему ходу — перехватывать, если наш неведомый информатор решит сбежать.
— Ну, вперед, — пробормотала я перед большой деревянной дверью, выдыхая и стараясь успокоить забурливший в крови адреналин.
Навалилась плечом и осторожно заглянула внутрь прохладного, просторного зала, погруженного в полутьму. Медленно огляделась и осталась очень недовольна. Слишком много здесь этой гребаной полутьмы! Да и сам бар больше, чем казалось снаружи. Вряд ли я кого-то замечу, пока мне сами не захотят подать знак.
— Вы одна? — подскочила ко мне официантка с задорными косичками и в переднике с изображением корзиночки жареной картошки.
— Одна, — соврала я.
— Пойдемте, я усажу вас, — совершенно безапелляционно заявила девушка, показывая мне следовать за ней.
Я растерялась — почему-то думала, что какое-то время смогу помаячить у входа, дать себя заметить. Хоть народу и не было много, в таком большом помещении мы с моим «спасителем» однозначно затеряемся друг от друга.
Это во-первых. А во-вторых — слишком разрывается расстояние между мной и Тони. Он ведь тоже думает, что я буду стоять у входа. А если сяду за столик — как он меня найдет?
Озираясь и заглядывая за столики, я медленно шла вдоль длинной залы за официанткой, которая уже успела раза три обернуться и посмотреть на меня — чего я ползу, как черепаха? И как назло, вела она меня в самый конец — там, где располагались маленькие столики — на двух человек.
В моей сумке завибрировал телефон. Я не ответила.