Мой профессор - волк! [полная]

Черт, а вдруг это все же разводка? А я тут уже всю жизнь распланировала, замуж вышла и двух волчат родила…

Сзади послышался не то хрип, не то стон, постепенно переходящий в нечто настолько страшное, что я вся оцепенела. Сердце зашлось, заколотилось в ужасе, руки будто сами по себе поднялись и прижались к ушам — только бы не слышать. Ноги мои окатило горячим вихрем, а в нос ударил запах, который я немедленно узнала — тот же, что чувствовала вчера, когда волк повалил меня на прелые листья…

Но это еще было не самое странное. Потому что узнала я не только запах.

Даже не обернувшись, не отняв руки от ушей, я вдруг поняла, что это он.

Тот, кто пометил меня. Тот, кто отравил мою кровь, мои мозги и мое сердце, сделав меня навсегда своей.

Я почувствовала, что он здесь. Мой альфа.

Медленно, очень медленно повернулась, стараясь хоть как-то дышать… радуясь, что самой трансформации я так и не увидела. Теперь мне не нужно было ничего доказывать — я знала, что все это правда. Знала, что меня не обманывают и что я не сошла с ума.

Как бы безумно это не звучало, я знала, что огромный, серебристо-серый волк передо мной и мой профессор английского Энтони Макмиллан — одно и то же.

Слегка пригнув голову, волк понюхал воздух низко к полу и тихо, утробно заурчал, шевельнув несколько раз хвостом.

— Если я не ошибаюсь… это знак расположения… — попыталась пошутить я, вновь обнаружив, что у меня есть голос. — У собак так, во всяком случае.

Зверь передо мной еще раз что-то прорычал, и это прозвучало… сердито? Грозно? Недовольно? Я испуганно отступила назад, упираясь спиной в стену — наверное, не стоило сравнивать волка с собакой.

— Я имела в виду… твой хвост… он виляет.

Хвост немедленно остановился. Сверкнув на меня глазами, волк приблизился еще ближе, и отходить мне стало некуда. Вжавшись в стену, я зажмурилась, позволяя чудовищу шумно обнюхать мои голые ноги… инстинктивно, в защитном жесте вытянула руку… и услышала уже ОЧЕНЬ довольное урчание, когда случайно погрузила пальцы в шерсть на покатом, крупном затылке.

Точно как собака! — фыркнула, вовремя удержав себя, чтоб не хихикнуть.

И принялась от души лохматить богатую серую шерсть.

А через пару минут мы уже были на полу — я удобно сидела, подогнув под себя ноги, волк же положил голову мне на колени и, по очень довольному выражению морды, совершенно расквасился и разнежился.

— Хороший волчок… серенький… пушистенький… — приговаривала я по-русски, обеими руками массируя здоровенный череп, спускаясь по спине вниз, расчесывая шерсть пальцами, и снова поднималась наверх, взъерошивая за ушами. А когда принялась чесать под подбородком, волк не выдержал, вывалил по-собачьи изо рта язык и свалился на бок, подставляя мне шею…

— Вот так бы сидеть и сидеть весь день, и ни о чем не думать. И самой бы еще стать волчицей — тогда вообще никаких проблем. Убежали бы в лес, и там жили вдвоем, да пушистик?

Я даже не заметила, что думаю вслух, продолжая гладить своего альфу. Опомнилась, замолчала — что там он говорил про волчьи мозги, если не в ночь в полнолуние? Разумный, неразумный? А вдруг запомнит все, что я тут наплела? А вдруг волки на всех языках понимают?!

Со стороны двора вдруг раздался волчий зов, и мы оба насторожились, прислушиваясь… Но тут же расслабились — я, как и Макмиллан, почувствовала, что это не враждебный зов, а свой, местный — причем тот, на который надо бы немедленно ответить.

И он ответил — мгновенно поднялся с моих колен и что-то коротко провыл в потолок. А потом так же быстро сорвался с места, ткнулся головой в дверь, открывая ее, и пропал, оставляя меня одну.

«Разденься и голой залезь в мою кровать», — донеслось до меня спустя пару секунд. — «После оборота я буду хотеть тебя очень сильно, а на твоей одежде запах другого. Мне это не нравится».

Охнув, я помотала головой и зажмурилась, лихорадочно пытаясь хоть как-то объяснить себе еще один невозможный и совершенно непостижимый факт — помимо того, что мой профессор-волк только попросил меня раздеться и голой залезть к нему в кровать.

Потому что голос альфы прозвучал не где-нибудь снаружи, не из коридора или с улицы… а прямо у меня у меня в голове!

Глава 8

Несколько минут после ухода волка я продолжала сидеть на полу, переваривая только что произошедшее и услышанное. Пытаясь решить, что хуже — установившаяся между мной и профессором телепатическая связь, или то, о чем он попросил меня.

Хотя нет, очень скоро поняла я — не попросил. Потребовал. Приказал.

Пусть в форме волка, сбросив тот самый «налет цивилизации», которым так гордился, но все же он воспользовался, гад, своим заявленным положением моего хозяина!

Залезь-ка, Стейси, к нему в постель, ага!

Голая! К профессору Макмиллану в постель голая!

Сама эта мысль пугала и возбуждала практически в равной степени, но еще страшнее было понимание того, что он приказал мне это неосознанно, и, вернув себе человеческий облик, сам придет в ужас от моего присутствия в его постели.

Вспомнит ли о том, что это он же мне и приказал? А вдруг нет?