Мой парень (не) робот

– С обратной стороны коврика в багажнике механики оставляют знак – вроде сигнала коллегам. Я стер тот, что означал твой легковерность, и отметил тебя как вип-клиента со связями в полиции. Так что ты теперь вроде племянницы прокурора.

– И никаких болтов, – выдохнула я. – Как же сложно встретить порядочного человека! Кругом обман.

– Ну, иногда ложь бывает вынужденной…

– Вранье, оно и есть вранье, – отрезала я. – Они использовали мою доверчивость!

Эд нахмурился, накручивая спагетти на вилку.

– Механики в корне не правы, тут я с тобой согласен. Но бывают и другие ситуации. Безвыходные. В таком случае ты бы простила ложь?

Он вскинул на меня взгляд и посмотрел так внимательно, словно это был вопрос жизни и смерти.

– Простила бы, наверное, – ответила я. – Но осадочек бы остался.

Эд вздохнул и кивнул на мою тарелку.

– Ешь, пока не остыло.

– Решил заделаться моей бабулей?

– Будешь много спорить, отращу усы, – пригрозил он.

– Только не это! – с притворным ужасом воскликнула я. – Знаешь, я бы пообщалась с твоими конструкторами на предмет излишней волосатости и натуралистичности. От тебя иногда потом пахнет. Казалось бы, зачем?

– Тебе нравятся настоящие мужики, Оливия, – ухмыльнулся он. – Я лишь подстраиваюсь под твои желания. Могуч, вонюч и волосат…

– Думаю, это все же какой-то брак, – возразила я, а Эд вдруг перегнулся через стол и, слизнув соус с уголка моих губ, быстро меня поцеловал.

– Испачкалась, – пояснил он, пока я сидела, ошарашенная внезапной лаской. – Быть может, пойдем прогуляемся?

* * *

Оказалось, что я проработала весь день, и на город уже опустились сумерки. Диамант сверкал и переливался огнями, так что мне даже захотелось приглушить яркость. Мы шли по тротуару мимо сияющих витрин, и Эд держал меня за руку, как будто и правда был моим парнем.

– Давно тут живешь? – спросил он.

– Пять лет. Мама подарила квартиру на день рождения.

– Хороший подарок, – оценил Эд.

– Так и есть, – согласилась я. – Мне не хотелось съезжать, но пора было отделяться. У каждой из нас своя жизнь, друзья…

– Поклонники, – продолжил Эд.

– У нее, – исправила я. – У меня зато есть Марго, а она наводит больше шума чем целая толпа кавалеров.

– Это точно, – пробормотал Эд. – Значит, вы близки с мамой?

– Иногда кажется, даже слишком. Она очень хорошая. Знаешь, это странно, что она выбрала именно тебя.

– Почему? Я тебе не нравлюсь? – спросил Эд, быстро на меня глянув.

– Нет, наоборот, – я немного смутилась. – Это и удивляет. Ведь у нас с мамой совершенно разные вкусы, и мой она обычно предпочитает игнорировать. Я бы скорее предположила, что она выберет высокого блондина с упорото-вдохновленным выражением лица. Такого качка с претензией на романтичность.

– А я не качок? – в шутку обиделся Эд и, переложив мою руку себе на бицепс, напряг мускулы.

– Расскажи мне про себя, – попросила я. – Про Эда. У тебя ведь есть какая-то предыстория персонажа?

– Это называется детство, – поучительно ответил робот. – Представь себе, оно у меня было.

– Тебе его выдумали. Итак, Эд родился… – начала я.

– В обычной семье, – продолжил он. – Мама, папа, я. Мама работала учительницей математики, папа – бухгалтер. Мы жили в Ванильном Облаке.

– Хороший район, – одобрила я. – Я там оформляла пару квартир.

– Мое детство в Ванильном Облаке было вполне себе безоблачным. Такой вот каламбур. Я ходил в хорошую школу, неплохо учился и будущее обещало быть светлым.

Я споткнулась, но Эд придержал меня, а потом вовсе обнял за талию.

– А потом мама заболела, – продолжил он. – Начала быстро уставать, похудела, я так и не узнал точный диагноз, она уверяла, что ничего серьезного. Но при легких недомоганиях новое сердце не требуется.

– Ох, – вздохнула я и, обняв Эда тоже, заглянула ему в лицо. Он хмурился так натурально, как будто пережил это все по-настоящему.

– Всеми бумагами занимался отец, но как-то так вышло, что он просрочил страховку. Модификатор пришлось покупать за свои. Отец все уверял, что купит самое лучшее, самое элитное сердце, которое будет биться до скончания мира. Время поджимало, мама говорила, что обойдется любым, пусть даже нелицензионным. Но отец все же достал деньги. Маме должны были делать операцию утром, но она не проснулась.

Я молчала, не зная, что и сказать. Вот зачем прописывать такую трагедию? Робот должен делать жизнь легче, приятнее. Или, чтобы лучше понимать хозяйку, ему необходима драма? Ответа на этот вопрос у меня не было.

– Отец запил, его уволили, потом выяснилось, что он одолжил денег не у тех людей. Квартира, в которой мы жили, была кредитная, и вскоре мы оказались на улице. Нас быстро нашли. Отец пообещал, что вернет все с процентами и оставил меня в залог, – Эд сглотнул и помолчал. – Мне кажется, он и не планировал возвращаться. Он винил себя в смерти матери, а я так на нее похож, что ему сложно было даже смотреть на меня. К тому же, я тоже его винил.

Будто опомнившись, Эд повернулся ко мне и жизнерадостно добавил:

– Вот такую историю персонажа мне прописали, Оливия.

– А потом? – спросила я, не обманувшись его наигранным весельем.