Мой невыносимый босс

Я бросила на него ненавидящий взгляд. Вряд ли это можно было назвать словом «забыть». Да у меня и в мыслях не было тащить с собой спортивную форму! А тем более купальник! Но, похоже, это здесь вообще никого не интересует.

— Я напишу заявление об уходе, как только мы вернемся.

— Вот уж сомневаюсь, — Максим Геннадьевич ослепительно улыбнулся. — У тебя десять минут!

И засим вышел из комнаты.

Я посмотрела на часы. По крайней мере, чувство времени меня точно не подвело: было без пяти шесть. Десять минут на то, чтобы умыться, принять душ и собраться — черта с два! Подождет и пятнадцать. Даже нет, двадцать тоже подождет.

Я на всякий случай закрылась на защелку в ванной и изо всех сил старалась собираться как можно медленнее.

Из комнаты я вышла в двадцать пять минут седьмого и с вызовом посмотрела на своего шефа: что ты теперь скажешь, чертов диктатор? Будешь меня отчитывать?

— Отлично, — улыбнулся он. — Давай поторапливайся, они через пять минут откроются.

— Вы же сказали, что они с шести.

— Я? — он сделал вид, что не понимает. — Должно быть, ошибся. Вообще-то с полседьмого.

Он сиял так, будто бы победил в каком-нибудь своем дурацком соревновании.

— Но учтите, я заниматься не буду, — сказала я, когда мы уже почти выходили за двери.

Он шепнул мне на ухо:

— Не учтите, а учти. Нас могут услышать. Конечно, не будешь, разве что самую малость.

Мы стали спускаться по лестнице в тренажерный зал, и все это время я повторяла про себя как мантру: «Семь месяцев. Это же не навсегда. Всего семь месяцев придется терпеть этого хамоватого типа. Вернее, даже не так: шесть месяцев и двадцать пять дней».

Ужас. Целых шесть месяцев и двадцать пять дней.

Не люблю тренажерные залы. Они кажутся мне подозрительными. Все это нагромождение непонятных железных конструкций вызывает тревогу и ассоциации со средневековыми дыбами и прочими орудиями пыток. По моему глубокому убеждению, чтобы держать себя в форме, достаточно хорошей музыки, ну максимум — коврика, а всяческие металлические излишества — от лукавого.

Этот тренажерный зал выглядел как любой другой: угрожающе.

К счастью, он был пустым. Во всём огромном отеле больше не нашлось сумасшедших, которые хотели бы потягать железо в полседьмого утра. Не могу сказать, что меня это очень удивило. Более того, я уверена: все те, кто в этот ранний час оставался в кровати, нежился в душе, шел на завтрак или, к примеру, пытался попасть шариком для пинг-понга в стакан, совершали вещи куда более осмысленные чем то, что планировали сделать мы.

— Я на эти штуки не полезу, — тихо сказала я Максиму Геннадьевичу. — Рядом постою. Но сама, — я поежилась, — ни за что!

— Это будет подозрительно. Не трусь! Тебе мы подберем что-нибудь простенькое, — он направился к беговой дорожке и начал там что-то нажимать. Лента дернулась и поехала. — Вот, даже бежать не надо: быстрая ходьба.

Я посмотрела на движущуюся ленту и на всякий случай сказала:

— Слишком быстрая!

Хотя, если честно, понятия не имела, быстрая она там или как. Опыта взаимодействия с тренажерами у меня приблизительно столько же, сколько с космическими кораблями и летающими тарелками. Максим вздохнул, посмотрел на меня с укором и с явной неохотой что-то там подкрутил.

Лента стала двигаться медленнее.

— Разберешься?

— Уж как-нибудь, — буркнула я.

Это было несложно. Ходить вообще несложно. Нет, конечно, двадцать с небольшим лет назад у меня не очень получалось, но это было недолго, я быстро освоила этот навык.

И сейчас я неплохо справлялась — знай переставляла ноги. Единственное, что мне мешало, — это расположение тренажеров. Не знаю, случайно или нарочно, но моя беговая дорожка располагалась так, что прямо передо мной постоянно маячил кто? — правильно, он самый. Максим Геннадьевич.

Зрелище было эм-м… любопытное. Торс моего шефа я уже имела счастье лицезерть в наш самый первый день знакомства. Но теперь мне представилась возможность рассмотреть его в деталях. Вернее, даже не так. Мне не представилось возможности этих деталей не рассмотреть. Выпуклости мышц, кубики пресса, накачанные икры — все это битый час мелькало у меня перед глазами в разных ракурсах. А поскольку смотреть больше было не на что, думаю, если за каким-то чертом у меня попросят составить фоторобот бицепса моего шефа или его спины, я без труда справлюсь с задачей.

Удивительное дело. Казалось бы, что может быть интересного в том, что человек, к примеру, качает пресс? Да ничего! Однообразные размеренные движения, туда-сюда. И все-таки было в этом что-то завораживающее. Я бы даже сказала, медитативное…

Я бы, наверное, еще что-нибудь на эту тему подумала, но не успела: моя медитация закончилась быстро и бесславно.