Мой милый доктор

Джаред залпом опустошил свой стаканчик.

— Кит, перестаньте извиняться. Это ужасная манера! Если честно, я рад, что вы затронули эту тему. Между нами теперь нет никаких тайн, — спокойно сказал он. — Эми навсегда останется моим самым горьким и самым сладким воспоминанием. Горьким, потому что отказалась от нашего брака. Ведь мы поклялись быть вместе «в болезни и здравии».

— Должно быть, она потеряла рассудок от горя.

— Может, и так. Не знаю. Одно, безусловно: в человеке или есть желание жить, или нет. Я поддерживал ее, как только мог, но, в конце концов, она имела право свободного выбора: жить или умереть.

Кит опустила голову.

— Я начинаю понимать, почему вы не заставляли меня остаться у вас. Принуждение не помогает.

— Мне и не надо было принуждать вас, Кит. Вы — борец и предпочли остаться, и смело взглянуть в лицо своему страху. Вы не сбежали в Неваду навстречу новым неизвестным ужасам. Вот почему, помогая вам, я сам получаю огромное удовлетворение.

Наконец-то Кит поняла главный мотив его поведения. Он помогает ей не по доброте душевной! И его объяснение вконец разбило ей сердце. Пока она грезила о нем, он пытался сделать для нее то, что не смог сделать для покойной жены.

— Воспоминания о ней были для меня мучительны, — продолжал Джаред, явно не замечая страданий Кит, — пока я не поступил в медицинский колледж. Однако многие мои друзья в Хибере считают, что я скорблю по ней до сих пор. Теперь, когда вы знаете правду, вам будет легче ориентироваться в сплетнях. Маленькие городки кишат ими.

— Как и большие города, — с чувством сказала Кит.

Джаред достал из пакета еще один гамбургер.

— Сколько возьмете за консультацию, доктор Митчел?

При упоминании своей фамилии Кит покраснела.

— Я не беру денег с друзей.

— Значит, вам не нужны деньги.

— Я тоже так думала, пока не приземлилась на вашем пороге.

Он повернулся к ней.

— Скажите мне, как давно вы полностью расслабились?

Кит чувствовала его взгляд и нисколечко не сомневалась в том, кто задает вопрос — друг или врач. Пожалуй, все это время он относился к ней как врач к пациенту, нуждающемуся в лечении.

— Не помню. У меня так долго было выше головы всяческих проблем.

— Тогда давайте попробуем с ними справиться. Завтра, как только Дарт поговорит с вами, запряжем лошадей и отправимся на санную прогулку.

Еще несколько минут назад Кит взвизгнула бы от восторга, но сейчас она готова была разрыдаться, несмотря на перспективу провести с ним целый день. Вместе! Наедине!

— Только если у вас будет свободное время. Я не каталась на санях с самого детства, — сказала она, еле сдерживая дрожь в голосе.

Впрочем, кажется, Джаред ничего не заметил. Он продолжал:

— Холодает. Вы не боитесь: вдруг что-то случится, а помощи ждать неоткуда…

— Конечно, нет. Я же буду с вами, — не колеблясь ответила Кит, а поняв, что сказала, быстро отвела взгляд.

— Очень приятно слышать. Хотелось бы внушать подобное же доверие всем пациентам.

Пациентам? А она-то чуть снова не забылась. Мимолетное ощущение счастья улетучилось. Вспыхнул гнев. Она не желает, чтобы он обращался с ней как с пациенткой. Она хочет значить для него гораздо больше!

Неужели такой же манией страдают все его пациентки? Сколько женщин воображают, будто влюблены в красавца доктора? И их влюбленность — его профессиональный риск?

Но она, Кит, не пациентка, во всяком случае, не в общепринятом смысле этого слова, и она свои чувства не придумала. Они становятся все глубже, захватывая ее целиком с той самой ночи, когда он обследовал ее в своей клинике.

Кит и Джаред одновременно заметили мерцание огней вдали.

— Через пять минут мы будем дома, — сказал Джаред.

Дома? Он будет дома. А ее боль и смятение лишь усилились.

Они продолжали путь молча. В центре города Джаред сбросил скорость, чтобы показать ей свой офис расположенный в двухэтажным кирпичном здании радом с местным кинотеатром.

На окраине Джаред свернул с шоссе на дорогу, прорезавшую спящие под снегом поля с разбросанными кое-где домиками. Вскоре Кит увидела и большой дом, явно содержащийся в идеальном порядке.

Здание из красного кирпича напоминало огромный трехэтажный амбар, по бокам — два одноэтажных крыла. На черной покатой крыше белой краской выведено: «Ловкий конокрад».

Две огромные ели перед главным входом светились сотнями цветных лампочек, оставшихся с Рождества. Вообще все здесь походило на рождественскую открытку.

Не успел Джаред остановить машину, как два рыжих охотничьих пса с радостным лаем бросились навстречу явно обожаемому хозяину.

— Странно, — пробормотал Джаред. — Дети никогда от них не отстают.

— Может, они не могут оторваться от телевизора или не слышат лая собак, — предположила Кит, но ее слова не убедили Джареда.

— Я сейчас разведу огонь в кухне, и мы приготовим бифштексы на гриле. Гамбургеры только разожгли мой аппетит.

Кит не позволила себе обрадоваться. Пусть сегодня вечером Джаред с нею, но нельзя забывать, что дом принадлежит Люси, а Кит лишь непрошеная гостья.