Мой любимый зверь

Инга смотрела на него выжидательно: и что теперь он будет делать.

Просить его, чтобы он стер ее фотографии с флешки? Нет, ни в коем случае, потому что так он станет соучастником. Правда, непонятно, соучастником чего, но все-таки врать полиции – себе дороже.

– Ну что ты так на меня смотришь? Врать полиции – себе дороже, – повторил ее мысли Виталий. – Допустим, не найдет тот охранник тебя на фотографиях. Но первый же репортаж с твоим участием, который он увидит по «ящику», – и вот он уже радостный звонит в полицию рассказать, что у него не глюки, а таинственная барышня существует.

Инга кивнула: тут он прав.

– Говорить с полицией в любом случае придется. Вполне возможно, что парень, который брал твой номер, и есть убийца.

– Хорошо, – согласилась она. Общаться с представителями органов, ей, конечно, не хотелось. Но, похоже, другого выхода не было. – Послушай, ведь мы с тобой выходили буквально минут через десять после этого, и перед рестораном никого не видели.

Виталий кивнул:

– Да, мужика нашли за углом, не там, где камеры. Но если бы запись была, могли бы увидеть, с кем он туда пошел. А так, думаю, все-таки это кто-то из охранников.

– Вряд ли, – Инга пожала плечами: она-то точно знала, кто порешил несчастного алкаша, но если начать рассказывать историю об испаряющихся духах, охотниках и старушке, спасшей ее от смерти и попутно одарившей какой-то неведомой силой, вряд ли подозревать ее станут меньше. – Вот, допустим, я охранник, и надо мне убить человека. Уж точно я не буду делать это перед самыми камерами, чтобы потом стереть запись и стать самым-самым подозрительным.

– Тоже верно, – легко согласился Виталий и посмотрел на часы, – мне пора. А ты с ними обязательно поговори… Например, вечером. После работы. Я могу все устроить.

* * *

Врать правоохранительным органам нехорошо и утомительно. Трудно врать тому, кто на своем веку лжецов выводил на чистую воду пачками, и куда более профессиональных лжецов. А ее версия, придуманная в считанные секунды… Эх!

Единственное, что, пожалуй, спасло ее от краха – это знакомство оперативника с ее приятелем. Допрашивали ее не особо жестко. И посматривал молодой опер на свидетельницу скорее с интересом, как на девушку друга.

– Неужели настолько вам понадобилась та запись, что вы не поленились утром после вечеринки пойти ее добывать?

– Конечно, – Инга смотрела на него широко раскрытыми чистыми глазами. – Если это был артист, с ним можно интервью сделать или еще о чем-то интересном договориться по работе. А если проходимец, то не о чем с ним разговаривать! И вообще у меня парень есть.

Она покраснела совершенно искренне, не оттого, что ей неловко было признаваться в наличии парня, а от того, что прикрываться Виталием было совсем некрасиво.

Опер с улыбкой поблагодарил ее за содействие, показал, где подписать, и отпустил восвояси.

* * *

Инга пришла домой уставшая настолько, что даже сил дойти до холодильника и соорудить себе бутерброд не было. Конечно, своей нелепой выдумкой она доставит актеру несколько неприятных секунд, зато Стасу сделала доброе дело. Всем известно: Барановский – парень широкоплечий, с крупными чертами лица и квадратным подбородком. В общем, совсем не тот типаж.

Конечно, Стасу об этом надо бы рассказать. Но как?

Впрочем, он обычно оказывался в курсе всего, что с ней происходило, так что можно было ожидать, что он объявится в ближайшее время. Черт, а ведь и правда!

Инга глянула на себя в зеркало, пригладила рукой волосы, вздохнула и, как ни тяжело ей было подниматься с дивана, все-таки встала.

Умылась, собрала непослушные волосы в хвост и нацепила на себя платье, хлопковое, домашнее, но вполне симпатичное. Снова посмотрелась в зеркало. Вот так-то лучше! Никто не скажет, что она долго собиралась в ожидании гостей, но и замарашкой не выглядит.

Измученная до предела этим невероятным усилием, она снова упала на диван и вздохнула: за бутербродом так и не сходила. Но подниматься ради бутерброда? Ну уж нет, не сегодня…

Стас не пришел. Не пришел ни в этот вечер, ни в следующий, ни через несколько еще.

Он не в первый раз пропадал надолго, чтобы потом объявиться, но никогда еще у Инги не было такого четкого и ясного ощущения, что больше он не придет.

Тогда у подъезда он смотрел на нее так, словно принял решение. И наверняка это было решение оставить ее. Для ее же блага.

Вообще, когда люди делают то, что им самим удобнее и проще, они обязательно делают это ради чьего-нибудь блага. Так гораздо лучше.

Глава 18

Дни в ее жизни уже давно разделились на те, в которых был Стас с его тайнами, едкими замечаниями и нахальными поцелуями, горячими руками и хищным телом, а также поездками и прогулками по странным местам, встречами со странными людьми, а порой даже и не людьми. И на те, где всего этого не было. Пустые, без приключений и опасностей.

Инга даже себе боялась признаться в том, что ее собственная жизнь, которую она когда-то считала очень насыщенной, оказалась неимоверно скучна.