Мой любимый враг

– Всегда хотела там побывать. Мне нужно солнце. Хорошо бы поехать в отпуск прямо сейчас. – Я отодвигаю тарелку, которую практически вылизала дочиста, и вспоминаю, что на горизонте маячит поездка на «Скай даймонд строуберис». Начинаю говорить об этом Джошу, потому что он так очарован этим местом, но его мать прерывает меня.

– Работы много? – спрашивает она.

– Много, – киваю я. – И у Джоша тоже.

Замечаю, что Энтони тихонько фыркает и пренебрежительно отводит взгляд. Похоже, этот способ выражать чувства всем знаком. Джош мрачнеет, а Элейн хмуро смотрит на мужа.

Подают основное блюдо, и я начинаю с удовольствием расправляться с ним. Тонкие, как волоски, линии напряжения постепенно рассекают застолье. Может, я слишком медленно соображаю, но причину этого выявить не удается. Сказать по правде, Энтони вообще мало говорит, но кажется вполне приятным человеком. Элейн становится напряженной, улыбка у нее неестественная, но она пытается поддерживать легкую атмосферу за столом. Я замечаю, как она бросает на Энтони умоляющие взгляды.

Официанты убирают тарелки, и я вижу, что главные действующие лица готовы произносить речи. Энтони достает из внутреннего кармана карточку с заметками. Пока проверяют микрофоны, я пододвигаю свой стул ближе к Джошу, и он кладет руку мне на плечи. Я прислоняюсь к нему.

Сначала речь произносят шафер и подружка невесты. Потом отец Минди говорит о том, как он счастлив принять в семью Патрика; искренние нотки в его голосе вызывают у меня улыбку. Он сообщает всем о своей радости по поводу обретения сына. Джош прижимает меня к себе, я не сопротивляюсь.

Следом на подмостки выходит Энтони. Он заглядывает в свою карточку с выражением, близким к отвращению, затем наклоняется к микрофону:

– Элейн написала мне несколько предложений, но, думаю, я сокращу их. – Говорит он медленно, делая акценты, с оттенком сарказма, и я начинаю понимать: эта манера в семействе Темплман передается по наследству.

По залу прокатывает смех, Джош подбирается.

– Я всегда ожидал от своего сына больших успехов. – Энтони подходит к краю подиума и оглядывает гостей. Выбором слов он намекает, что у него есть только один сын. Хотя, может быть, я слишком много пытаюсь извлечь из них. – И он меня не разочаровал. Ни разу. Никогда не раздавались от него звонки, каких боятся все родители. «Привет, пап, я застрял в Мехико». Ничего такого не случалось с Патриком.

Смех в зале усиливается.

– Со мной тоже, – бормочет мне на ухо Джош.

– Он закончил учебу в числе лучших пяти процентов учеников. Следить за тем, как он превращается в мужчину, которого вы видите здесь, было радостью и большой привилегией. – Энтони повышает голос. – Путь Патрика – это постоянное накопление силы, шаги от успеха к успеху, и товарищи его весьма уважают.

Я не могу уловить в его тоне каких-то особых эмоций, но он задерживает взгляд на Патрике немного дольше положенного.

– Должен признаться, в тот день, когда Патрик окончил медицинскую школу, я увидел в нем себя. И это было облегчением – знать, что наша медицинская династия продолжится.

Слышу, как у меня за ухом Джош резко вдыхает. Его рука на моем плече все больше напоминает тиски.

Энтони поднимает бокал:

– Но я верю, что ты не сильнее, чем твоя избранница, с которой ты решил прожить жизнь. И сегодня, женившись на Мелинде, Патрик снова дал мне повод для отеческой гордости. Минди, позволь сказать тебе, ты выбрала себе в мужья выдающегося Темплмана. Минди, добро пожаловать в нашу семью!

Мы поднимаем бокалы, а Джош нет. Я оглядываюсь через плечо и вижу двоих, которые, склонив друг к другу головы, перешептываются и следят за нами. Мать Минди смотрит на Джоша с явным сожалением.

Минди и Патрик разрезают торт и кормят друг друга. Я мечтала о таком угощении бóльшую часть дня и не разочаровалась. Передо мной появляется огромный кусок чего-то шоколадного и увесистого.

– Прекрасная речь. Спасибо за это маленькое замечание, – говорит Джош своему отцу.

– Это была шутка. – Энтони улыбается Элейн, но она не рада.

– Смешно. – Ее взгляд становится ледяным.

Я знаю, когда нужно сменить тему.

– Торт выглядит как настоящая шоколадная смерть. Надеюсь, это не слишком рискованно.

– Вы бы удивились, какой вред сосудам приносит высококалорийная диета, – вставляет свое слово Энтони.

– Но ведь иногда полакомиться можно? Я на это надеюсь, – говорю я и засовываю в рот кусок торта.

– В идеале нет. Стоит насыщенным жирам, трансжирам, попасть в ваши артерии, и они уже оттуда не уберутся. Если только у вас не случится сердечный приступ и кто-нибудь вроде Элейн не придет вам на помощь.

– Он довольно строг к себе, – уверяет меня Элейн, а я со звоном кладу вилку на тарелку и прижимаю руки к груди. – Полакомиться – это нормально. Более чем нормально.

– Она спросила мое мнение, и я высказал его, – мрачно оправдывается Энтони.