Мой любимый граф

Артур приехал только после обеда. Отдав нас под опеку старого слуги и экономки, он сразу же ушёл, чтобы рассказать о нападении в местную общину констеблей. А сейчас появился измученный и еле держащийся на ногах. Нам обоим стоило отдохнуть. Перекинувшись информацией, мы разошлись.

Глава 29. Неудобный секрет

Маша

Я проснулась от дёргающей боли в боку и от того, что мне было жарко. Комнату я не узнавала. Через минуту сразу всё вспомнила. О нападении, о ранении. Не помню только, как мы сюда приехали и что было дальше. Похоже, что я была без сознания. Да, помню ещё Артура. Мозг отказывался давать мне ещё какую-нибудь информацию. Тем более, что не было ни сил, ни желания анализировать её.

На моей талии покоилась рука. Повернула голову. Рядом со мной спал Генри. Его красивые строгие черты лица разгладились во сне, но морщинка между бровей стала глубже, чем обычно. На лоб упала смоляная прядь. Ужасно захотелось её убрать. Пройтись подушечками пальцев по виску, острой скуле, очертить подбородок, коснуться губ. Я бы предпочла проделать этот путь губами. Генри вздохнул и нахмурился ещё больше. Глазные яблоки двигались под тонкими веками с длинными ресницами.

«Красивый. Мой. Даже во сне переживает. Что, интересно, ему снится?» – подумала я.

Пошевелилась, чтобы сменить позу. Бок болезненно дёргало, а спина затекла. Хватка на талии стала сильнее. Муж даже во сне держался за меня крепко. Я улыбнулась. Хоть кому-то я была нужна в этой жизни, просто потому, что я есть. Не требуя ничего взамен, даже не зная, кем я являюсь на самом деле.

Стало грустно. Вспомнились родители, Таша. Бандюки, что меня преследовали. Всё это было так призрачно, как будто я вспоминала старый полузабытый фильм или книжный роман.

«Кто я? Я сама скоро забуду, кто я есть на самом деле. У меня есть новая семья, муж, который меня любит, надеюсь, а не одержим мной. Жизнь, которая, как выяснилось, полна приключений, не очень весёлых, даже опасных. Что со мной станет, если я умру здесь? Хотелось бы прожить долгую жизнь, а не умереть, даже не объяснившись с единственным человеком, который меня выслушает», – роились в моей голове разные мысли.

Я знала только одно – мне надо вернуться назад, хотя бы посетить кладбище и окончательно попрощаться с той Машей и принять свою жизнь здесь, чтобы в душе был покой. Я опять сдвинулась и прикусила губу, чуть ли не до крови, чтобы не застонать. Но мои движения разбудили Генри.

– Милая, с тобой всё хорошо? Доктора позвать? – стал он спрашивать с озабоченным лицом.

Муж поцеловал меня в лоб, потрогал щёку, шею.

– Вроде нет сильного жара, – проговорил он.

– Со мной всё в порядке. Просто устала лежать в одном положении. Подсадишь меня? – попросила я.

– Конечно.

Генри действовал так аккуратно и нежно, что мне захотелось плакать. Он сел лицом ко мне.

– Маша, тебе больно? – провёл он по ресницам указательным пальцем, собирая скудную влагу.

Я смотрела в это лицо. Запоминала каждую чёрточку. Глаза напротив потемнели, радужка почти скрыла яркую синь.

– Я люблю тебя, – тихо призналась я.

– Маша!? – он обнял меня, нежно целуя в губы. – Спасибо. Я тоже тебя люблю. Я так испугался, что потерял тебя. Зачем ты это сделала? Надо было лечь на пол, а не прикрывать меня, – возмущение так и рвалось наружу. Генри уткнулся в сгиб моей шеи и шумно дышал.

– Я не успела бы предупредить тебя. Действовала на голых инстинктах. Ты серьёзно считаешь, что мне надо было спасаться самой? – спросила я тем же тихим голосом.

– Я благодарен тебе. Я очень хочу жить. Именно сейчас, когда встретил тебя. Но в следующий раз постарайся обезопасить себя в первую очередь. Хорошо? – посмотрел он мне в глаза, отстранившись.

– Хорошо. Думаешь, будут и следующие случаи?

– Хотелось бы надеяться, что нет. Но не могу быть в этом уверенным. Надо сделать всё, чтобы тебя оставили в покое.

– Ты не сможешь меня представить, как просто Марию.

– Не хочешь мне рассказать, откуда ты? – спросил Генри.

– Я расскажу. Но не сейчас. Вряд ли ты готов услышать правду, – вздохнула я. – Я обещала тебе, что никто от моей тайны не пострадает. Это правда. Ты же мне веришь?

– Верю, милая. Ты разве не поняла это, когда мы поженились?

Генри сел рядом, откинувшись на подушки и просовывая руку под спину. Уткнулся лицом в макушку, легко касаясь губами.

– Хочешь поесть? – спросил он.

– Сейчас я посетила бы ванную. Выпила бы что-нибудь обезболивающее. А потом можно и поесть.

– Есть опиум. Но ты сразу заснешь, как я его тебе дам. Поэтому давай всё по порядку.

В итоге всё же пришлось выпить горячий бульон прежде, чем мне дали настойку.

Я проспала весь день. В обед приходил доктор, чтобы осмотреть при свете дня рану и наложить повязку с мазью. Он сказал, что проблем не должно быть.

– Жаль, шрам останется на такой безупречной коже, – покачал головой доктор.

– Главное, что жива осталась, – улыбнулась я. – Шрамов у меня предостаточно. На пляж мне не ходить и по подиуму не дефилировать, – пробормотала я, когда врач уже ушёл.

– Вы так странно говорите, – услышала я Артура.