Мой любимый граф

В итоге надела шерстяное тёплое платье, под него плотный корсет, тёплые шерстяные чулки с подвязками, поверх панталоны, с которых с удовольствием оторвала рюши. Кожаные полусапожки сели идеально. Поверх платья спенсер из бархатной ткани в тон платья, тёмно-синий. Чёрный плащ, с мехом горностая вокруг капюшона и вдоль крючков спереди, дополнили мой образ. Изюминкой стал берет с белыми перьями не знаю какой птицы.

Генри был тоже тепло одет. Ему очень шёл серый камзол и обтягивающие брюки того же цвета, заправленные в высокие чёрные сапоги. Поверх он надел тяжёлый плащ с пелериной, на голову фетровую треуголку. Тоже чёрного цвета. Белый шейный платок развеивал мрачную ауру вокруг мужчины.

Он усадил меня рядом с собой, подложив полу своего плаща, а потом заворачивая меня в него и прижимая к себе. Я уткнулась ему в шею под подбородком, стянув берет. Тёплое дыхание шевелило волосы на макушке. Иногда мягкие губы касались волос в поцелуе.

Я посмотрела в окно. За толстым стеклом ничего нельзя было разглядеть из-за тумана. К тому же, было темно. Под противоположной от нас скамьей находилась большая корзина, накрытая плетёной крышкой. Я знала, что там еда. Я бы покушала. Но чувство внутреннего дискомфорта от раннего пробуждения и прохлады отбивало всё желание вылезти из уютных объятий мужа. Я прикрыла глаза.

Карета катила по мостовой с гулким звуком. Выехав на грунтовую дорогу, звук стал тише. Стук копыт, иногда возгласы возницы, что поторапливал лошадей, скрип рессор и колёс. Я открыла глаза и выпрямилась. Генри нехотя меня отпустил. Я прислонилась к стеклу и пыталась хоть что-то разглядеть снаружи. Мы утопали в молочной белизне густого тумана.

– Может, ещё поспишь? – хриплым голосом спросил Генри.

Дрожь пробежала по позвоночнику. Я так сильно реагирую на этого мужчину, что это меня пугает.

– Если ты хочешь спать, я не против. Что-то мне не по себе и я не могу уснуть. Туман меня беспокоит.

– Туманы здесь обычное дело, как и во всей стране, ты же знаешь. Сам я не хочу спать. Я просыпаюсь очень рано. Мне просто было приятно держать тебя в объятиях.

Генри притянул меня к себе и стал целовать. Это был долгий, нежный, наполненный глубокими чувствами поцелуй. Я почувствовала себя неуютно, когда он отстранился.

– Не хочешь со мной поговорить о вчерашнем вечере? – спросил он.

– Да. Думаю, что надо кое-что обсудить, если ты не против, – решила я рассказать о леди Бьют и Пенелопе.

Генри пересел напротив. Я почувствовала себя одинокой и мне стало зябко. Но просить мужа пересесть обратно ко мне не стала. Так удобнее разговаривать. Тем более, что речь пойдёт о серьёзных вещах.

Я рассказала ему о леди Бьюк. Генри слушал внимательно, не перебивая.

– Больше ничего не сказала?

– Нет. А что ещё можно сказать в таком случае? У женщины крыша едет от того, что она не может забеременеть. А я вроде одна из претенденток, только вот не знаю на что. И какое вообще имею к ним отношение?

– Дело в том, что лорд Джон уверен, что Кэтрин была внебрачной дочерью его отца. То есть, фактически его сестрой. Она родила ребенка. Но дело в том, что за Кэтрин принимают тебя. Ведь ты можешь родить ещё детей. А будучи графиней Пэмбрук, имеешь полное право стать матерью будущего наследника титула маркиза Бьют. Конечно, это её нервирует. Как и лорда Джона. Но в отличии от своей жены, он к этому относится спокойно.

– Весело. Убежала от одних проблем, прибежала к другим. Мне не понравилось, что она была уверена в смерти Кэтрин. Похоже, что кто-то знал, что Кэтрин умерла. Или поспособствовал её смерти, – озвучила я свою тревогу.

– Нет, Маша. Я понимаю, что за титул и наследство совершаются жуткие преступления. Но убивать Кэтрин, лишившуюся разума, было ни к чему. Это естественная смерть. А то, что кто-то был свидетелем её смерти или похорон, можно допустить.

– Ясно. А что будем делать с твоей занозой? – спросила я.

– Какой занозой? – удивился муж.

– Пенни твоей.

– Она не моя Пенни. Я её уже, считай, пристроил, – хищно улыбнулся мужчина.

– Как это? Когда успел? – удивилась я.

– Я подал прекрасную идею чете Грант, что лучшего зятя, чем виконт Ричард Сомерсет, им не найти. Мальчишка увлечён Пенни, так что у них получится подружиться. А ты что, ревнуешь? – улыбнулся Генри.

В этот момент что-то изнутри толкнуло меня посмотреть в окошко. Сама не поняла, как я прикрыла собой мужа. Просто толкнула его на скамью и легла сверху. Раздался приглушённый грохот, странный треск, и что-то ужалило меня в бок. Жало оказалось гигантским, потому что жгучая боль парализовала половину тела. Потом ещё один треск, но больше я не чувствовала ничего.

– Маша, пусти. Слышишь, Маша, пусти же, чёрт! – слышала я голос Генри.

– Леди, это опасно. Генри, не вставай, – раздался голос Артура.