Мой личный враг

- Мало ли что он сказал, - отозвалась Лада с дивана. - Мы же не слепые. И не глухие. Хотя уезжать тебе надо обязательно. Месяц с лишним ты проторчала под неусыпным надзором - в больнице охрана, в санатории муж, да еще друг детства Павлик наезжал, а с ним, как я понимаю, шутки совсем плохи... Так что теперь хорошо бы тебе уехать подальше и на подольше. Этот Филипп молодец, правильно придумал.

- Дамы, да он совсем не то имел в виду! - воскликнула Александра, смутно догадываясь, что все будет именно так, как они говорят. - Он даже думать не думает увозить меня навсегда!

- Еще неизвестно, как ты приживешься, в этом Париже, - не слушая ее, продолжала Маша. - Какие у него доходы? Не будешь ли голодать или подметать мусор?

- Если до этого дойдет, вернусь обратно, - мрачно сказала Александра. Что вы придумали ерунду какую?

Маша смотрела в окно, Ладка лежала на диване, Александра, сгорбившись, сидела на стуле между ними.

Все решено - вот что таилось в их молчании. Решено не ими, им остается только подчиниться. Подчиниться и начать новую жизнь - друг без друга, без любимых людей и даже без надежно устроенного будущего.

Они проиграли. Неизвестно кому, неизвестно когда и неизвестно в чем, но они проиграли. Жизнь их теперь изменится. Сами они станут другими. Залижут раны - не век же им кровоточить! - и будут жить дальше. Но уже иной жизнью - они никогда не исчезнут совсем, эти раны...

- Неужели правда, девочки? - спросила Александра плача. - Неужели правда?

- Не хнычь! - отрезала Ладка. - Без тебя мокро.

- Я не могу! - всхлипнула Александра. - Я не могу!..

- Тогда иди прогуляйся, - грубо сказала Лада. - Давай, одевайся и иди. Придешь, когда перестанешь реветь.

Александра понимала, что Ладе тяжелее, чем ей. Ее Михайлов пропал, как будто его никогда и не было. Вика явно примеривалась ее уволить, а Ладка в тоске по Михайлову даже не собиралась защищаться.

Александра тихо оделась в прихожей и побрела вниз по лестнице. Слезы туманили ей глаза, хотелось не просто плакать - громко рыдать.

Из Потаповского она свернула направо, к Маросейке.

Не уедет она навсегда, что они придумали, ей-богу! И Филипп вовсе не собирается жить с ней до конца дней своих, да еще в Париже. Конечно, ей бы этого хотелось, но тут их желания расходятся. Странно, но она не могла вспомнить, когда ей впервые пришло в голову, что она хотела бы прожить с ним всю жизнь. А как же теория о том, что она вообще никогда больше не будет доверять мужчинам? Но эта теория почему-то не касалась Филиппа - ему она доверяла. Безоговорочно.

Старательно оглянувшись по сторонам, Александра стала переходить Маросейку, как вдруг хриплый вопль ударил ей в уши:

- Назад! Назад!!

Она непроизвольно оглянулась, чтобы посмотреть, кто это так вопит, но в этот миг какая-то неведомая сила дернула ее, швырнула в сторону, и она, будто со стороны, увидела, что вся улица Маросейка - так ей показалось - в ужасе смотрит на нее, лежащую в куче мокрого заплеванного снега, а в переулок, на бешеной скорости сворачивает ободранная и грязная машина. Завизжали тормоза, машину занесло, мелькнули и погасли задние огни.

Все стихло.

- Вставай! - сказали Александре сверху, и прямо к ее физиономии протянулась рука. --Можешь встать?

Ошеломленная, еще не понявшая, что с ней произошло, Александра взглядом поднялась по этой руке до синей замызганной куртки- "молния" сломана, воротник замотан грязным шарфом, - потом, в удивлении приоткрыв рот, не мигая, уставилась на лицо. Лицо было смутно знакомым.

- Ты кто? - спросила Александра.

- Не узнаешь? - в свою очередь спросил ее спаситель и усмехнулся.

- Ну зачем ты ее выставила? - в пятый раз спрашивала расстроенная Маша. - Она теперь будет рыдать до самого дома, еще под машину попадет...

- Не попадет! - огрызнулась Лада, чувствуя себя хуже некуда. - Не могу ее скорбную рожу видеть!

- Ну и не смотрела бы. Ты же знаешь Саню: она теперь в Париж не поедет, с тобой останется. Потому что тебе без нее плохо.

- Мне одинаково плохо что с ней, что без нее, - пробормотала Лада. Уволит меня сука эта, что я буду делать? У тебя есть в запасе еще один Филипп Бовэ?

- Нет, - сказала Маша. - Ты куда? На работу?

- На работу, будь она неладна. Приеду, позвоню Сане. И ты позвони, хорошо?

- Ну, конечно, - успокоила ее Маша. - Не гони.

Если бы Лада выехала на Маросейку, она увидела бы Александру, лежавшую в куче снега, и человека, склонившегося над ней, но она дала газ, решительно развернулась в тесном Потаповском переулке и двинулась в другую сторону, ни о чем не подозревая и только чувствуя себя виноватой перед Александрой, которую только что так грубо выставила из Машиной квартиры...

Машина сделала еще два поворота и оказалась на Бульварном кольце.

- Ну что? - спросил пассажир у водителя.

- Да ты же видел! Черт его знает, откуда этот мужик выскочил!

- Вот зараза, придется все сначала начинать...

- Я говорил - лучше в подъезде, а ты - нет, нет, так вернее...

- Да пошел ты! Ни хрена не умеешь, даже девку сшибить. А если опять к ней охранника приставят?

- Да кому она нужна, охранника приставлять.

- Ну приставили же тогда!