Мой дядя – Пушкин. Из семейной хроники

«Приехали сюда благополучно, – сообщает бабка от 17 декабря, – третьего дня, в субботу, и остановились на несколько дней в гостинице Демута; квартира, нанятая для нас Александром, еще не устроена. В дороге у папá спазмы возобновились до такой степени, что мы принуждены были пробыть в Пскове более суток. Я тоже схватила лихорадку. Папа, тотчас после приезда, послал за Александром; сына не оказалось дома, и увидели его только вчера. Не описываю нашего свидания… обоюдная радость помешала нам говорить толком. Папа бросился Александру на шею, разрыдался и ничего кроме: la volonte du Ciel soit faite[184], – не выдумал сказать. Александр, по-видимому (а се qu’il parait), тоже был взволнован, но первое слово его было о тебе и о твоем ребенке. Ехать к тебе в Варшаву не мог, так как в Болдине пробыл больше, чем располагал. Разумеется, он себя оправдывал (il a proteste de son innocence) в редких к нам письмах. Говорит, надеется поправить дела, рассчитывая на продажу «Пугачева» (И dit qu’il espere de mettre ses afaires en ordre, des qu’il vendra son Пугачев); уверял также, что его последний роман в прозе, во вкусе фантазера Гофмана, произвел большой эффект.[185]

Наташа сильно простудилась, и ее лечит Спасский».

«Сейчас возвратились от Александра, – сообщает дед от 22 декабря. – Он поручил мне сказать тебе, что на днях вышлет тебе свой портрет, а маленькому Леону затрудняется что послать и спрашивает, кто меня заменил в качестве крестного отца? Желает, чтобы его крестной матерью была твоя милая подруга Варвара Петровна Лахтина, которая так тебя любит[186]. Говорит, что попросит Наташу сшить твоему маленькому одеяльце и чепчик, которые и перешлет.[187]

Видел обеих сестер Наташи; из них одна пожалована 6-го числа фрейлиной. Обе любезны и предупредительны, но далеко уступают Наташе в красоте. Маленькая Маша очень довольна была меня видеть и бросилась мне на шею, к большому удивлению присутствовавших; но с мама она крайне нелюбезна. Маша так привыкла видеть щеголих, что раскричалась при виде мама, а когда Александр ее спросил, зачем она не хотела поцеловать бабушку, – девочка отвечала: «У бабушки дурной чепчик и дурное платье».

Сочинение Александра о Пугачевском бунте появилось. Замечательно по стилистике и очень интересно. Однако до сих пор журналы вовсе его не разбирают и даже о нем и не упоминают».

«Вообрази наше удивление и радость, – пишет на другой день после этого письма Надежда Осиповна. – Леон, конечно, не твой маленький, Леон большой, вчера приехал, сверх всякого чаяния, но не из Тифлиса, а из Харькова. До Тифлиса он и не доехал, и сказал, что выждет весны. Разумеется, я очень ему обрадовалась, но жалею, что деньги плачут; стоило тратиться на дорогу! Все равно, что вышвырнуть деньги из окошка, а тут опять пойдут расходы на посещения балов и маскарадов. Долги Леона нас иссушили (nous ont mis tout a fait a sec), и если Александр вам до сих пор еще ничего не прислал, – а выслать непременно хотел после рождения у тебя сына, – то это случилось не по вине его, да и не по нашей: заложив наше последнее имение, Александр заплатил часть долгов брата, а они дошли до восемнадцати тысяч (Alexandre а рауе се que son frere devait, et cela montait a 18 milles). Таким образом, Александр мог отпустить Леону на дорогу в Тифлис очень мало и ожидает денег из Болдина; вероятно, сделает для вас, что может, принимая наше положение близко к сердцу».

«Не скрою от тебя, – пишет Сергей Львович, – что меня очень огорчает непоследовательность Леона; он взошел в долги, которые никогда не был бы в состоянии уплатить немедленно, и по милости которых я принужден был заложить последних крестьян (grace auxquelles j’ai, ete oblige d’engager les derniers paysans, que j’avais de libres). Продолжал он и после того бесполезные расходы. Подобные действия поставили Александра в невозможность давать нам необходимое. Но довольно; что сделано – то сделано; скажу только, что меня всего больше огорчает разочарование: я был уверен, что Александр тебе прислал кое-что, вовсе не зная о значительном долге Леона».

Переписка стариков с дочерью за 1834 год заключается письмами от 26, 28 и 30 декабря. Привожу из них выдержки: