Мой Чужой

В кабинет заходит Бес, отвлекая моё внимание на себя. Он не видит, чем я занят, но по выражению лица понятно, что догадывается. И его это чертовски бесит. У него своя история, связанная с женщиной. Не хуже и не лучше, чем моя.

— Сиделка звонила. Она привезла врача, о котором говорила. Шанс есть.

— Хорошо. Везите. — Колебаний нет. Решение принято уже давно.

— Даже не спросишь, во сколько это тебе обойдётся?

— Плевать.

— Нужно сказать Полине.

— Позвони ей.

— Слушай, я не знаю, что у тебя там с этой девчонкой. И нахрен тебе вообще эта воровка нужна, тоже не понимаю. Столько сил в неё вложил, и не пользуешь, это твои проблемы. И то, что это не последний косяк, связанный с ней, ты тоже в курсе. Ты знаешь, я с тобой всегда. Но истерики её я терпеть не буду. Это перебор. Хочешь, иди и сам с ней разговаривай. Не хочешь — она там загнётся. И я не сильно расстроюсь. — Выходит из кабинета, захлопнув дверь так, что та чуть не слетает с петель. Но Бес прав. Полина должна это знать. И я не знаю, понравится ли ей эта новость.

Бросаю последний взгляд на монитор. Спит. Придётся проснуться, девочка.

Захожу в квартиру, и безошибочно, в темноте, нахожу путь в нужную комнату. Привычка ходить бесшумно никуда не денется, поэтому нахожу Полину всё так же спящей. И будить её не хочется. Обняла, по-детски подушку, ресницы вздрагивают от собственного дыхания, а непослушная прядь волос, упала на лицо. Что-то не сходится… Я проверил всю её биографию, с момента рождения. Не была она плохой девочкой, никогда. Я вообще не понимаю, что они с Настей общего нашли. Всю жизнь училась на отлично, с пятнадцати лет подработки. Ни одного административного наказания, не говоря уже об уголовке. Лучшая студентка курса, повышенная стипендия. Всё в её биографии идеально. Всё, кроме одного. Неделю назад я поймал её на краже. О чём она вообще говорила в тот момент? Что-то уплывает из сознания. Ещё бы. Я когда её коснулся, у меня мозги вышибло. А чувствуя дрожь её тела, я вообще уже перестал слушать и слышать. Но я уверен, она чем-то пыталась оправдаться, вспомнить бы только чем именно. Нужно ещё раз поговорить с ней. Позже. Когда она успокоится.

Наклоняюсь, чтобы поправить прядь волос и меня окутывает её запахом. Нет, не духами, запахом её тела. Сладковатым, дурманящим, от него рот наполняется слюной, и хочется попробовать её на вкус. Хочется ощутить эту сладость. Касаюсь пальцами волос, и даже кожу своих рук чувствую слишком грубой для этого шёлка. Заправляю прядь за ухо, едва касаясь кожи, но даже от этого, она просыпается. Рассеянно моргает, фокусирует взгляд. Зрачки на мгновение расширяются, практически закрывая радужку, и молниеносно отталкивается от меня. Натягивает плед практически до подбородка, а я ухмыляюсь. Ведь одета же, да и я видел намного больше. Но сейчас не стоит её трогать. Не за этим пришёл, иначе разложу её на этом диване и уже не смогу себя сдерживать. А я не хочу её рвать и ломать. Я дал себе обещание вообще к ней не прикасаться. И сам же нарушил его. Но сейчас другой случай. Успокаиваю себя. Оправдываю свою слабость. Всю жизнь презирал слабаков, а сейчас раз за разом поддаюсь девчонке. Только она не знает об этом. И не узнает.

— Что вы здесь делаете? — Испуганно смотрит на меня и продолжает вжиматься в спинку дивана, неужели думает, что расстояние от этого увеличится?

Сажусь рядом с ней на диван, не глядя в глаза. Потираю переносицу и глаза, пекут, слишком долго смотрел в монитор.

— Есть новости про твою маму, — Чувствую, как дёрнулась, но взяла себя в руки. А ещё чувствую на себе её взгляд, испытывающий. Не такой, как я бы хотел. — Её осмотрел врач. Хороший специалист. Он говорит, что есть шанс. Но это Германия. В России подобные операции не делают. Я пришёл сказать, что завтра она улетает. Тебе нужно позвонить ей и дать согласие. Она не хочет лететь без тебя.

— Я могу полететь с ней? — Смотрит на меня, с детской наивностью. Словно есть хоть один шанс, что я позволю.

— Это исключено.

— Кто так решил?

— Я.

*****

Слышу, как замерла, думает. Но знаю, это ещё не все вопросы.

— Есть… Есть шанс, что она не переживёт операцию? — Знаю, как страшно задавать этот вопрос.

— Есть. Всегда есть.

— Я могу с ней увидеться?

— Нет, тебе нельзя покидать квартиру.

— Вы понимаете, что я могу её больше не увидеть? Привезите хотя бы её сюда. — Поворачиваюсь к ней, и вижу, как глотает слёзы.

— Это небезопасно, для всех нас. С ней всё будет хорошо, тебе придётся поверить мне. — Несколько мгновений, и тихий шелест слетает с её губ. Даже на шёпот не похоже.

— Хорошо. — Отворачивается и тихо всхлипывает. А у меня такое дикое желание развернуть её и вжать в себя. Унять её боль. Хоть как-то помочь. Необъяснимое желание, как и все, что были до этого.