Мой (чужой) жених

Зашуршали купюры. Еще одна роспись, и я с удивлением смотрела на толстую пачку купюр, наверное, я столько никогда не видела. Но обольщаться слишком не стоило. Часть денег пойдет на оплату ипотеки родителей Леры. Об этом мне вчера рассказала Аня, строго-настрого предупредив, какой размер суммы я должна отправлять им каждый месяц. По ее словам, Лера надеялась поработать в Японии и закрыть долг полностью, но, учитывая некоторые изменившиеся обстоятельства, произойдет это явно не скоро. Конечно, мне хотелось побыстрее помочь брату, но я не имела права оставлять других людей без жилья, как и не имела права нарушать правила чужой жизни. Но хотя бы пять-десять тысяч я собиралась отложить для Вани и как-нибудь передать маме. Определённую сумму придется отдать педагогам, я не знала, сколько именно. Да и поддержание Лериной красоты обойдется в кругленькую сумму, учитывая, на какое обилие процедур меня записала Аня в различные салоны Москвы со словами «внешность требует инвестиций». Впрочем, я и сама это понимала. За один день показа Лера получала больше, чем я за месяц в больнице, учитывая подработки. Просто непривычно было тратить на себя, и в предчувствии будущих расходов меня не покидало чувство вины.

Только я вышла из банка, как позвонил Андрей и сообщил, что задержится. Я попыталась сказать, что расстроилась, наверное, так и должна вести себя любящая невеста, но собственный голос казался пропитанным фальшью. Положив трубку, выдохнула с облегчением. Значит, в запасе был еще один день. Но расслабляться не стоило, впереди ждали уроки.

Нужно было торопиться в модельное агентство, где Аня и решила организовать мне занятия. И только сейчас я поймала себя на мысли, что банально не знаю, где оно находится. Пришлось звонить менеджеру и уточнять. Аня подобному вопросу удивилась и даже несколько растерялась, но ответила, явно думая о том, как я могу не знать подобных мелочей. Что ж, нужно как следует сегодня ее расспросить обо всем в рабочей жизни Леры. Эх, еще бы мне кто о личной рассказал.

При агентстве находилась и модельная школа, Аня тут же провела меня в один из учебных классов и представила преподавателю, высокому мужчине в черном. И, судя по его удивленной реакции, Леру он знал.

— Смену ращу, — пояснила Аня.— У девочки как раз типаж Литвински. Собственно, мне и нужна фирменная походка Леры.

Ложь давалась ей на удивление легко. А мужчина внимательно оглядывал меня со стороны.

— Надеюсь, смену потом никто не съест, — нехотя выдавил он и подошел ближе ко мне. И начался урок.

Как ни странно, обучение модельной походки началось с того, что меня учили правильно стоять, постоянно поправляя и комментируя малейшее шевеление. Только потом преподаватель перешел к самому дефиле и после первого же прохода обрушил на меня море критики. Я молча стояла, слушала и кивала. Было обидно выслушивать столько негатива о себе, но пришлось напомнить, что это нужно, чтобы работать. Более того, я заплатила за это деньги, а значит, я обязана приложить все усилия, чтобы научиться.

Впрочем, каких-то результатов я все-таки добилась. Преподаватель меня в итоге похвалил и, протягивая конспекты (кто бы мог подумать, что есть конспекты по дефиле), сказал:

— Не забывай, ты не Прет-а-порте́, ты — кутюр. И должна вести себя как кутюр.

Не понимая, что он имел в виду, я просто кивнула.

Что ж, похоже, это не последнее с ним занятие, и, учитывая их стоимость, следует надеяться, что научусь я быстро. У меня было подозрение, что Анна специально выбрала преподавателя с высоким ценником, чтобы у меня была дополнительная мотивация для скорого обучения.

Как только преподаватель скрылся за дверью, Аня сказала:

— Тебя сожрут на первом показе.

В ее голосе не было злости. Она просто констатировала факт.

— Плохо, Лера, плохо, — произнесла она, качая головой.

— Алена, — поправила я машинально.

— Лера и только Лера. Другого имени у тебя нет.

В ожидании другого преподавателя женщина предложила мне изучить портфолио Леры, обратить внимание на позы и попытаться запомнить выгодные ракурсы. Последующий урок как раз касался фотосъемки.

Правда, и это оказалось не таким легким. Я никак не могла расслабиться. Нужно было застывать в различных позах и постоянно искать более выгодный ракурс, контролировать лицо, улыбку, постановку рук и ног, при этом без устали улыбаться либо показывать нужные эмоции. Особенно убивала загадочная фраза "улыбайся глазами", которую я никак не могла понять. Как вообще это делать?!

Мы занимались до самого позднего вечера. Ноги гудели от усталости, глаза слипались, хотелось уже банально спать. В конце, когда я уже валилась с ног, Аня, просматривая результаты наших совместных трудов, сказала:

— Неплохо, — казалось, уголки ее губ дрогнули, как будто промелькнула улыбка. — Не Лера, правда, — покачала она головой, — но работать ты можешь.

Мне показалось, или меня действительно похвалили?! Я не ослышалась?!

— А значит, завтра вместо Ники отправишься на съемку.

— На съемку? — похоже, я ослышалась. Не собирается же она после одного занятия отправить меня уже работать.