Мой бывший бывший-2

— Он был у меня на вторых ролях тогда, — Кайсаров брезгливо морщится, — не правая рука, но многие вещи я делал через него. Позже он женился выгодно, прибрав к рукам капитал жены — она ничего не понимала в бизнесе. Он, впрочем, тоже так себе, поскольку — насколько я понял из того, что мне успели доложить — последние несколько лет он только и выживал за счет тех средств, что Стелла ему платила за молчание. Как тебе такая тема — я сам платил за то, что моя жена меня разводит.

— Откуда вы вообще успели это узнать?

Клубника на моем блюдечке заканчивается, я задумчиво оцениваю взглядом оставшийся на столике запас еды. Внезапно он не кажется таким уж большим. Это у меня от нервов такой жор обострился, что ли?

— Ну, как, — у Кайсарова выходит действительно странная, такая очень острая враждебная полуулыбка, — вчера мои люди прижали Стеллу. Сегодня утром — привезли Завьялова. По отдельности они молчали, только стоило прижать — заверещали и начали сдавать друг друга так быстро, мы еле успевали записывать.

Пожалуй, я не хочу знать, какими методами люди Кайсарова “прижимали” и Стеллу, и Андрея Викторовича…

— Так что об этом можешь не волноваться, Вика, — Кайсаров дергает самым уголком губы, — у Стеллы сейчас две дороги — либо она просто исчезнет, либо сядет, далеко и надолго. Мы сейчас взвешиваем возможность второго, и если сочтем, что срок короткий, или есть риск, что эта стерва сумеет отбрехаться — пойдем по первому пути.

— Но ведь за Лику ей уже не предъявишь, — я с досадой осознаю недостатки того, что даже у самых страшных преступлений довольно короткие сроки давности. Хотя я, разумеется, с удовольствием бы предпочла, если бы у этой истории было законное разрешение. Не хотелось бы брать на душу грех, даже опосредованно, тем более — из-за Стеллы Кайсаровой.

— Нашлись и более свежие косяки, — криво ухмыляется Кайсаров, — быть может — найдутся еще. Они там еще не замолчали в своем желании самим обелиться и залить дерьмом другого. Вика, а давай лучше поговорим о тебе. Это куда более приятная и более подходящая для завтрака беседа.

Да ну. Я вот не согласна с такой мотивацией в выборе темы беседы.

— Значит, МГУ, юридический факультет, отличница, — с таким удовлетворением, будто поступала я туда по его протекции и его же усилиями сдавала экзамены, повторяет Кайсаров, — а работаешь?..

— Открытое акционерное общество “Рафарм”, — сухо отрезаю я, — исполняющая обязанности руководителя переводческого отдела. Перевожу с японского языка, если тебе действительно интересно.

— Японский это замечательно, — Кайсаров невозмутимо кивает, — особенно если не начальный уровень. Да и Рафарм — весьма перспективное место. Слышал о его основном владельце — очень многообещающий юноша. Говорят, даже более борзый, чем я был в свое время.

Интересно, польстила бы Эдуарду Александровичу такая характеристика?

Нет, пожалуй, он вообще не похож на человека, для которого важна чужая лесть.

Блин, ну как же странно это все — сидеть и обсуждать с Кайсаровым мои успехи в жизни, будто я жду от него одобрения. Вот если бы он ко мне в пятом классе приехал, когда я первый раз выиграла федеральную олимпиаду по английскому — вот тогда мне было бы приятно похвастаться перед ним своей победой. А сейчас что?

— Слушай, к чему весь этот цирк, ты ведь наверняка уже даже анкету мою видел, — я пытаюсь закончить этот дурацкий разговор, попутно вгрызаясь в хрустящий белый тост, — ты прекрасно знаешь, где я училась, где сейчас работаю, поди, и количество пятерок в школьном аттестате посчитал.

— Анкета — это другое, — Кайсаров насмешливо дергает уголком рта, — хотя видел, не скрою. Немного мои ребята успели о тебе нарыть информации,  все-таки наша сегодняшняя ночь была посвящена Стелле…

— Какое счастье, что возраст — не препятствие для личной жизни, — я не удерживаюсь от колкости.

— Да, чувство юмора и мозги у тебя определенно от деда, — Кайсаров покачивает в пальцах черную чашечку с кофе, — красивая и гордая ты в маму. А в меня что?

— Ну, точно не нос, — я мысленно воздаю должное, что меня пронесло мимо этого, вот Лике, например, повезло меньше, — сейчас, погодите, Дмитрий Алексеевич, я припомню самую паскудную черту моего характера, вот она — наверняка у меня именно от вас.

— Значит, отец Маруси, — Кайсаров пропускает мимо ушей мою очередную колкость, а затем уточняет уже более вероломный факт, — не муж?

— Ну, я бы очень хотела за это поблагодарить мою сестричку, — раздраженно откликаюсь я, откидываясь в кресле, — Оскар за исполнение моей роли, пожалуйста, передайте ей. Если принимаются мои пожелания — лучше б этим Оскаром дать ей по голове, чтоб мозги на место встали. Хотя это наверняка расстроит маму, пусть живет. Лишь бы подальше от меня.

— И где же отец Маруси сейчас? — Кайсаров отхлебывает кофе, а у меня начинает снова шебуршиться холод в желудке. — Я так понял, с вами приехал дядя. Маша сказала, что “папа вчера заболел”, но я прекрасно понимаю, что ребенок всего может просто не знать. Вы ведь не зря именно вчера ко мне приехали. Заболел?