Мой босс, соперница и я

— Нет, у него еще дела, — совершенно непонятно зачем соврала я и скрылась в лифте.

На крыльце уже слегка замедлила шаг, пытаясь выровнять дыхание, и пошла к машине Акулова уже медленней. Как вдруг мне навстречу из-за выступ-колонны направился мужчина.

— Привет, — он преградил мне дорогу. — Как дела, Танюшка?

— Женя? — я оторопела, совсем не ожидая его здесь встретить.

— Ты не рада меня видеть? — он с ухмылкой наклонился ко мне и обдал амбре из перегара.

Я попятилась:

— Что ты тут делаешь? Что хочешь от меня?

— Поговорить…

— Мне не о чем с тобой говорить. Тем более, когда ты в таком состоянии, — я, скрывая страх и отвращение, попыталась его обойти, но он схватил меня за локоть, дернул на себя.

— А я хочу поговорить, ясно? — в его глазах сверкнул гнев. — И попробуй только что-то вякнуть!

— Пусти меня! — все равно выкрикнула я, пытаясь вырваться. — Я вообще тебя видеть не хочу!..

— Ах ты, мелкая…

Я в ужасе смотрела, как Женя заносит надо мной руку, собираясь ударить, и уже инстинктивно готовилась прикрыть лицо, но в следующий миг его внезапно отбросило от меня. Локоть получил свободу, а я сама от столь резких перемен едва не потеряла равновесие.

— Вы в порядке? — раздался рядом голос Акулова.

— Да, — прошептала я, глядя, как Женя, схватившись за челюсть, пытается ею двигать, затем вытирает струйку крови  разбитой губы. Его взгляд снова начал звереть, направленный на этот раз на Акулова. А мой директор уже принял боевую стойку и потирает кулак, на котором тоже заметны сбитые в кровь костяшки.

— Нет, прекратите, пожалуйста, оба! — я хотела прокричать, но вместо этого снова получилось лишь шепотом.

Топот за спиной заставил обернуться: к нам бежали два охранника. Слава богу! Они тотчас скрутили Женю, тот сперва брыкался, но потом стих, яростно сопя.

— Где вы были так долго? — бросил гневно им Акулов. — У вас под носом бьют женщин, наших сотрудниц, а вы прохлаждаетесь где-то!

— Виноваты, Никита Романович, —только и пробасил один из них.

— Забирайте его, — Акулов кивнул в сторону Жени. — А лучше сдайте полиции… А ты… — он уперся взглядом в самого Женю, — Еще раз увижу тебя рядом с Татьяной, а еще хуже, тронешь ее хоть пальцем — точно окажешься за решеткой. Я тебе это обеспечу…

Женю потащили прочь, а Акулов повернулся ко мне:

— Вы точно в порядке? Тогда идемте в машину…

— Спасибо, Никита Романович, — тихо поблагодарила я по пути к автомобилю. — И извините за все это… Мне очень неудобно за такую сцену и за то, что пришлось вмешаться вам.

— А вы виноваты в этом? — резко спросил он.

— Нет, но…

— Тогда к чему извинения? Садитесь, — Акулов сам открыл передо мной дверцу.

— Вам надо обработать ссадины, — показала я на него костяшки. — У вас же есть аптечка в машине?

— Это не ссадины, а ерунда, — отмахнулся он, садясь рядом и заводя мотор.

— Давайте хотя бы влажной салфеткой протрем, — я на удивление быстро нашла пачку у себя в сумке. — Они антибактериальные… Возьмите…

Он все же взял, неловко приложил к руке.

— Давайте я, — достала я новую салфетку и, забыв о стеснении, торопливо протерла кровь на его руке уже сама. — Вот так…

Акулов на это ничего не сказал, лишь с напором вдавил педаль газа, и машина тронулась.

— Кто это был? — спросил он спустя длительную паузу.

— Мой бывший… Жених, — было стыдно в этом признаваться, но врать я не хотела.

— И часто он так?.. Буянит…

— Впервые, — поспешила ответить я. Не хватало, чтобы Акулов думал, что я позволяла к себе такое отношение! Тем более это было чистой правдой: сегодня Женя первый раз так себя вел. — Я сама не ожидала от него такого… Он мог высказывать претензии, ругаться, злиться, но поднимать руку… Нет, никогда. И, вообще, мы совсем недавно расстались…

— Вы его бросили?

— Скорее, он меня, — подумав, ответила я. — Ему не нравилось, что я работаю, хотел сделать из меня прислугу, а я настояла на своем. Вот он и психанул, ушел… Но я и не жалела… Устала от его вечных требований и претензий… Потом он хотел помириться, но уже не захотела я… А сегодня вот это…

— Если еще раз такое повторится, смело пишите заявление в полицию, — голос Акулова наконец смягчился. — Такое нельзя спускать с рук…

— Конечно… — согласилась я, отводя глаза.

 И все же ужасно стыдно за подобную ситуацию перед директором, хочется провалиться сквозь землю… С другой стороны, он меня защитил, даже дрался из-за меня. И это, как ни крути, приятно.

Больше до моего дома мы не разговаривали. Акулов смотрел только на дорогу, я — в окно. Однако когда машина остановилась около моего подъезда, я, в неведомом порыве, возможно, из чувства неудобства и благодарности, осмелилась предложить:

— Может, зайдете чаю выпить? — и только потом осознала, как это двусмысленно прозвучало. Отчего еще больше начала сгорать со стыда.

Он же задумался, будто решаясь, а потом отрицательно мотнул головой:

— Спасибо, но нет, мне надо ехать.

А меня окатило новой волной стыда. Неужели действительно подумал, что я намекаю на что-то другое? Какой позор…

— Конечно, Никита Романович, — я слабо улыбнулась. — Еще раз извините за произошедшее… Спасибо, что довезли. До завтра…