Мои Белые Боги

– В мирах Альмахатери нет никого выше вестницы, – тихо повторила Саша, как-то сказанную Отикой фразу.

– Да, – резко ответил Аорон.

Можно сказать разговор завязался, и чтобы не пришлось начинать всё заново, Саша сделала последние шаги до Аорона и спросила:

– То есть они сильнее драгэти?

– Да, – чуть мягче ответил Аорон, создавая браслеты с зелеными камнями, и пояснил, – сила бывает разной. У вестниц руки с детства в капищной пыльце, поэтому они бьют без промаха, драгэти сила не выстоит против этого удара, – сказал Аорон и вздохнул, надо понимать, сожалея, что на Горыянцы нет вестниц. Для местных Фиц это стало бы большим сюрпризом. Секретное оружие, способное переломить ход всей войны.

– Они могут накормить пыльцой…, – запнулся Аорон, посмотрел на Сашу и махнул рукой «аааа», – как будто объяснять не имело смысла. Объяснять действительно не имело смысла. Вестниц поблизости нет и говорить о них только расстраиваться.

– Что ты от меня хочешь, драгэти? – проникновенным полушепотом спросила Саша.

Производство сережек остановилось. Как есть они замерли в воздухе. Аорон посмотрел на Сашу с таким вниманием, будто видит в первый раз: – Боги ничего не хотят, у них нет желаний, ибо всё, что возжелали они получили в тот же момент, – ответил Аорон и по тону было ясно, что это цитирование.

– Ну уж нет! Я вижу, ты злишься. Давай только между нами: это ведь ты приказал убить Мурашу. Хочешь таким образом избавиться от меня. Я ни в чем не виновата, клянусь.

Работа золото обрабатывающего «станка» возобновилась, Аорон ухмыльнулся один в один как мажор из параллельного класса, который считает что жизнь его чрезвычайно сложна, чтобы с кем-то говорить об этом и научиться нормально здороваться.

– Мне нет до тебя никакого дела. Чего я хочу? Хочу вернуться домой, проплыть по теплому океану, выпить вина и биться на мечах с другом, как делали каждое короткое лето Тарса, хочу бурю над каменными скалами, слышать ее завывание, чувствовать вкус соли на губах, хочу прокатиться на кивриках по Флуоции, пройтись по мощеным улочкам поселений, послушать хорошие стихи, посетить родных, обнять братьев, поохотиться с родичами из имения и заснуть под их байки и шум ручья. Хочу домой. Прочь из этого болота тупости и грязи, где я просто жду своей смерти, а перед этим увижу гибель всех моих товарищей и крах моих попыток посеять здесь хоть чуток разума. Если уж тебе так любопытно, Альмахатери свет и сила – родительница всех богов любит играть с нами в предзнаменования. Ты похожа на риспиек… или я давно не видел нормальных женщин. Когда ты появилась, я подумал: это конец. Твое появление к скорому поражению. Смысла убивать тебя или Мурашу или любую другую сэвилью нет. И желания тоже.

У Саши мурашки по спине пошли. Как это было сказано. По-мужски сдержанно, так что вся жажда возвращения осталась между строк давно потухшей надеждой, сочилась между букв недосказанностью и недосягаемостью. Когда так чего-то хочешь, что начинаешь «гореть» и, сгорев, остается только кучка пепла, которая то ли надежда, то ли ты сам.

– Я не верю в плохие концовки. Должна быть надежда для нас для всех! Выход есть, надо искать и искать, – горячо прошептала Саша.

– Никто не верит, тяжело просыпаться с этой мыслью. Сначала каждый вдох ценишь, как дорогой подарок, а потом привыкаешь. Если задуматься, никто не задержится в этих телах навсегда. Тебе что-нибудь сделать из золота? – вдруг предложил Аорон и Саша сняла свои серьги. Скоро у нее было три пары отличных, новых серег. Одни точная копия Сашин серег – золотые квадратики с креплением гвоздики, по периметру белые фианиты, по центру зеленый квадратный камешек, наверное, тоже фианит, вторые серьги в форме капли с красными камешками, третьи блестящие шарики из голубоватых камней. Приятная неожиданная радость в потоке безрадостья. Потом Аорон сделал браслет, шириной сантиметров пять, состоящий из выпуклых с внешней стороны пластинок. Зрительно пластинки между собой ничем не соединяются, вроде как мягко притягиваются друг к другу магнитами.

– Я таких много сделаю. В случае опасности брось браслет на что-нибудь твердое. Браслет должен рассыпаться. Это будет сигнал тревоги.

– Спасибо, – шепнула Саша, перебирая подарки и чувствуя сильное желание извиниться за свои обвинения, – я тоже сильно хотела вернуться домой, но ведь туда уже никогда не вернуться. Ожидание другой жизни испортит эту жизнь, испортит всё хорошее, что здесь может быть. Мы настолько изменились, что нашего дома больше не существует. Он остался только в памяти. Если даже каким-то чудом вернемся, всё будет казаться другим, чужим. Здесь теперь наш дом и наша война. Здесь…

Аорон не обернулся, как был сосредоточен на работе, так продолжал создавать украшения. Сложно понять откликнулись ему Сашины слова или нет. Наконец, ровным голосом он сказал: – Помоги сэвильям сшить юбки.