Могучая крепость

— Мастер Аплин-Армак! — произнёс более близкий, глубокий голос, и Гектор повернулся, чтобы оказаться лицом к лицу с лейтенантом Робейром Латиком, первым лейтенантом «Судьбы», который нёс вахту.

— Есть, сэр? — Гектор коснулся груди правым кулаком в знак приветствия. Латик был высоким мужчиной — достаточно высоким, чтобы постоянно нагибать голову под балками корабельной палубы — не ведущим долгих разговоров с бездельниками. Он всегда настаивал на надлежащей военной вежливости, особенно со стороны крайне младших офицеров. Но он также был прекрасным моряком и (обычно) не старался изо всех сил придираться.

— Забирайтесь наверх, мастер Аплин-Армак, — сказал Латик, передавая ему подзорную трубу. — Посмотрим, что вы сможете рассказать нам об этих парнях.

— Так точно, сэр!

Гектор схватил подзорную трубу, перекинул ремень через плечо и проворно прыгнул на ванты. Латик легко мог послать одного из гардемаринов галеона, но Гектор был рад, что он этого не сделал. Одна из вещей, которой ему не хватало, благодаря своему недавнему повышению и назначению исполняющим обязанности пятого лейтенанта «Судьбы», заключалась в том, что ни одному лейтенанту — даже тому, кто на самом деле был скромным мичманом — не разрешалось носиться со своими товарищами вверх и вниз по такелажу так, как это могли делать простые гардемарины. В отличие от многих своих собратьев, Гектор родился с отличным чувством высоты. Ему нравилось проводить время на мачтах, и прогулки по реям, даже в самую плохую погоду, никогда по-настоящему его не беспокоили. Да, иногда они пугали его, но всегда с тем острым чувством возбуждения, чтобы составить компанию ужасу, и теперь он мчался вверх по гудящим наветренным вантам, как обезьяно-ящерица.

Он проигнорировал «собачий лаз», когда добрался до марса грот-мачты, вместо этого повиснув на пальцах рук и ног, зацепившись за вант-путенсы вокруг марса, а затем взобрался на ванты стеньги. Ветер холодно свистел у него в ушах и обжигал лёгкие, но глаза засияли от удовольствия, когда до него донёсся пронзительный свист одной из морских виверн, следовавшей за кораблём в постоянной надежде схватить какой-нибудь лакомый кусочек мусора.

— Куда смотреть, Жаксин? — спросил он дозорного, добравшись до головокружительного насеста моряка. Дозорный сидел на салингах, одна нога небрежно болталась между чиксами, одна рука обнимала пятку брам-стеньги, и он ухмыльнулся, когда его глаза встретились с Гектором.

Здесь, наверху, было холоднее, и по мере того, как человек поднимался выше над палубой, ветер всегда становился свежее. (Это было общеизвестным фактом, хотя Гектор понятия не имел, почему это должно быть так). Несмотря на физические усилия от его взбирания по вантам, он был благодарен за свой бушлат, толстые перчатки и мягкий вязаный шарф, который принцесса Жанейт подарила ему в прошлый День Середины Зимы. Головка грот-стеньги была почти полтора фута в диаметре там, где её верхний конец проходил через эзельгофт над салингами, который помогал поддерживать брам-стеньгу, и её дрожь отдалась ему в позвоночник, когда он прислонился к ней спиной, вибрируя, как живое существо, от силы ветра и волн. Когда он посмотрел прямо вниз, то увидел не палубу «Судьбы», а серо-зелёную и белую воду, струящуюся с её подветренной стороны, куда она наклонилась под давлением парусов. Если бы он упал с того места, где сейчас находился, то ударился бы о воду, а не о палубу. Хотя это не имело бы большого значения. Какой бы холодной ни была эта вода, его шансы выжить в ней достаточно долго, чтобы кто-нибудь на борту корабля сделал что-нибудь, чтобы спасти его, фактически отсутствовали.

К счастью, он не имел намерения делать что-то подобное.

— Там, сэр, — сказал наблюдатель и указал направление.

Гектор проследил за указательным пальцем, кивнул, и, надёжно обхватив одной ногой стеньгу, обеими руками в перчатках поднял тяжёлую подзорную трубу и посмотрел в неё.

Стабилизировать что-то размером с мощную подзорную трубу, особенно когда она носится по головокружительной дуге вместе с движением корабля, было непростой задачей. То, что Гектору никогда было не стать таким же крупным, крепко сложенным мужчиной, как Латик, эту задачу тоже не облегчало. С другой стороны, его стройное мальчишеское телосложение постепенно превращалось в мускулистую фигуру, и у него было много практики. Поддерживая трубу на левом предплечье и раскачивая её по компенсирующей дуге, он поймал бледное пятнышко марселей далёких кораблей с устойчивостью, которой трудно было бы поверить сухопутному жителю.

Даже отсюда корабли, которым принадлежали эти паруса, оставались скрытыми за линией горизонта. Он мог полностью видеть только их марсели, хотя вершины их грот-мачт появились в поле зрения, когда и они оба, и «Судьба» одновременно приподнимались на волнах. Предполагая, что их мачты были такой же высоты, как у «Судьбы», а значит их грот-мачты возносились примерно на пятьдесят футов над водой, можно было прикинуть расстояние между ними примерно в четырнадцать с половиной миль.