Модификаты

Послышался звонкий смех, плеск, и я увидела, как двое, парень и девушка, прямо в одежде вбежали в воду, порождая еще больше светового многоцветного хаоса. Плавучие огоньки закачались, рыбы порскнули прочь и тут же вернулись, окружая купальщиков кольцом голубого свечения. От него мокрая и плотно облипшая тела одежда как будто исчезла, и парочка кружилась в воде, неотрывно изучая друг друга. А может, это купание имело и другой смысл, но, однако же, прикосновений не было. Только красивые тягучие скольжения бок о бок и взаимное любование. Мне показалось немного неловким подглядывать за моментом вероятного зарождения чужой интимности, хотя никого тут это вроде бы не смущало, и я поискала взглядом своих спутников. Тут и рассмотрела, что девушки, больше десятка, сидели рядком по ту сторону костра-завесы, что почему-то хуже освещалась, словно в зрительном зале, а вот парни и среди них немного смущенный док Питерс — по другую, причем полукругом, в центре которого сейчас то ли исполняли странный акробатический танец, то ли сошлись в эффектной схватке двое мужчин. Остальные поддерживали их или просто веселились, напевая хором веселую песню и отбивая ритм хлопками ладоней по бедрам. Бесконечное количество запахов: дыма, прохладной влаги, разгоряченных тел, чего-то терпко-травяного, головокружительно-экзотичного, дразняще-вкусного — наполняло воздух здесь, создавая особенную манящую атмосферу.

— Они дерутся из-за девушки? — почему-то шепотом спросила я Рисве и сползла с его рук на пол, наблюдая, как напрягались и опадали мышцы под гладкой бронзовой кожей парней, на которой гуляли многоцветные отблески.

— Нет, это юнцы, только достигшие возраста позволения, и они пытаются продемонстрировать женщинам, что сильные и выносливые, а еще ловкие и владеют своим телом в совершенстве, чтобы суметь доставить удовольствие. Таких молодых крайне редко выбирают сразу в качестве энгсинов, Софи, так что надежды для них не особенно много, вот и стараются привлечь внимание, — закончил он немного самодовольным фырканьем.

— Ты так никогда не делал? — чуть толкнула я его локтем, поддевая.

— Нет, всю свою выносливость и владение телом я собирался демонстрировать только своей анаад и очень надеюсь, что она осталась ею довольна. — Подталкивая меня ближе к костру, Рисве умудрился на ходу согнуться и оставить несколько поцелуев на моей шее. — Ты так смотришь на этих мальчишек, моя Софи… Хочешь, я тоже выйду туда и поскачу, как хвастливый самец парве?

— Зачем? — удивилась я.

— Чтобы ты вот так смотрела и на меня.

— Не вижу необходимости, — нахмурилась я, заметив, с каким пристальным интересом следили за акробатикой парней женские глаза с той стороны. — Я ведь не одна на тебя стану смотреть.

— Какое это имеет значение, если я буду видеть лишь твой взгляд?

Мои щеки привычно вспыхнули, а в груди еще сильнее потеплело, как всегда, когда Рисве абсолютно невозмутимо говорил нечто настолько способное польстить самолюбию любой женщины. Ценнее и весомее ощущалось это именно потому, что он даже не задумывался никогда, прежде чем сказать, не выискивал правильную интонацию, не нанизывал слова, как фальшиво блестящие бусины, для наигранной красивости. Он говорил не то, что я хотела бы услышать, а то, что действительно чувствовал. И этим все сильнее и сильнее размягчал мое сердце, вплавляя себя в него, смешиваясь со мной на все более глубоком уровне. На том самом, когда уже перестаешь пугаться быстроты и мощи развития своих эмоций и забываешь общепринятую истину моего прежнего мира, гласящую, что слова — это ничто и безоговорочно верит им только глупец.

— А где нам лучше сесть? — тихо спросила, кивая на веселящуюся компанию и чувствуя, что широкая рассеянная улыбка никак не хочет стираться с моего лица.

— Нам можно где угодно, — пожал плечами мужчина. — Выбирай место.

Я присоседилась к доку, который и не сразу заметил меня, обмениваясь долгими взглядами с одной из красавиц с дамской стороны, а Глыба пошел к расположенному справа от пламенной завесы низкому подобию стола за угощением для нас.

От меня, естественно, не ускользнуло, что внимание всех женских особей тут же переключилось на моего мужчину, пусть и смотрело большинство с сожалением и разочарованием, как на лакомый кусочек, который никому из них не познать на вкус. Сердце кольнуло ледяной иголкой ревности, ее ведь я уже не отрицала, но тут же отлегло, и оно расширилось от гордости. Красавцы тут парни, и все восхищения и любви, наверное, достойны, но Рисве-то лучше всех. А все потому, что мое он личное сокровище.

— Джеремая, — позвала я, коснувшись обнаженного плеча дока, и Питерс чуть не подскочил, уставившись на меня ошарашенно. И сразу же покраснел, как мальчишка, пойманный за непристойным подглядыванием. А вот его партнерша по игре в гляделки немного нахмурилась и уставилась на меня недовольно, как на вторгшуюся на чужую территорию. Мне даже стало неловко, вдруг я своим появлением порушила нечто важное.

— Софи, я за Вас волновался, — переключился со смущения на радость док. — У Вас все в порядке?