Модификаты

— Да, — простодушно кивнул Рисве и, схватив одну, размял между пальцами, а потом потянулся к воде своей длинной рукой, выставляя на мое обозрение тут же напрягшиеся под смуглой кожей упругие мышцы на боку и косые живота, дразняще исчезающие под свободными штанами. Он, смочив ягодку, моментально взбил плотную пену и мазнул по своему запястью. — Чтобы мыться и не пахнуть так же, как женщины, мы пользуемся ими.

— Ах вот для чего. — Черт, я покраснела. Мыться, Софи, а не повышать потенцию. Вот же…

— А ты подумала? — с любопытством заглянул Рисве мне в лицо, сполоснув руку и взявшись за нож с двумя острыми краями и плоский кусочек непонятного материала.

— Для… э-э-эм… мужской силы. — Он совершенно непонимающе поднял брови и озадачено моргнул. — Не важно. Забудь.

И почему мне кажется, что местные мужчины до смертного одра не имеют понятия о такой вещи, как импотенция, и прочих расстройствах сексуальной сферы?

— Ты ничего не успела толком поесть, — кивнул Рисве мне на свертки из листьев, принимаясь строгать, и мой желудок, как по команде, заурчал. — Ты ешь, я вырезаю гребень.

Не вопрос, а прямое указание, но мне почему-то понравилось.

— Нет "не важно" во всем, что касается тебя, — самым обыденным тоном, без крошечной нотки пафоса, продолжил он. — Я хочу знать тебя. Хочу знать о мире, который подарил мне мою анаад.

— Смысл? — уставилась я на свои ладони. — Мне туда никогда не вернуться, так что логичнее как раз мне все узнать о твоем.

— О нашем, Софи, — мягко поправил меня Рисве, не отрываясь при этом от работы. — А тот мир, в котором ты родилась и выросла — часть тебя.

Ну почему эти простые взмахи ножа, превращающие бесформенный кусок деревяшки в нечто иное, должны выглядеть так сексуально? Мужчина, создающий что-то своими руками, пусть мелочь… Как часто я была этому свидетелем там, в прошлой жизни, где почти все делают машины, и все, что нужно — это задавать программы и отдавать нужные команды? Что-то не припоминаю.

— Эта часть в прошлом, — пожала я плечами. Сожалея, но не испытывая отчаяния.

— Все равно. В моей Софи нет неважных частей. Так что поешь и расскажи мне. — Снова указание, странным образом заставляющее меня улыбнуться.

Послушно развернув один из листьев, я нашла там небольшие обжаренные кусочки, скорее всего, мяса и поднесла один ко рту, но тут же вспомнила, что Рисве из-за моей почти истерики тоже остался без завтрака, и подвинула наше импровизированное блюдо к нему. Мужчина на секунду замер, прикусил краешек нижней губы и вдруг сверкнул на меня своими темными глазами с неприкрытым озорством.

— Руки заняты, — сказал он, принявшись строгать и резать с еще большим усердием, чем прежде.

Он подначивал меня накормить его с рук? Что же, мне не сложно. Выбрав кусочек посимпатичнее, я наклонилась вперед, предлагая ему. Он подался вперед стремительно, будто боялся, что передумаю, и сомкнул губы на кончиках моих пальцев. Волна последовавших за этим ощущений заставила меня просто оцепенеть от своей интенсивности. Казалось, он коснулся меня одновременно в каждом чувствительном участке тела, обласкав и согрев его абсолютно непристойно и бесконечно невинно. Мамочка, это что же такое?

— Ешь, Софи, пожалуйста, — прошептал мне Рисве, и я осознала, что так и сижу, наклонившись к нему и держа руку в воздухе.

Я последовала его совету, захватив еды для себя, и мужчина проследил горящим взглядом за моими пальцами, которые только что касались его, и гулко сглотнул. Не в состоянии разорвать визуальный контакт, я стала жевать, хотя, по-моему, еда совсем не имела вкуса. Либо это мои сдуревшие рецепторы жаждали совершенно иного пиршества. За первыми разделенными кусочками последовали еще, и с каждым атмосфера между нами становилась все раскаленнее, лица ближе, а дыхание чаще.

Рисве шумно вздохнул и мотнул головой, как будто отряхивая с волос воду, прерывая наши головокружительные гляделки.

— Я так никогда не доделаю этот гребень, — нервно пробормотал он и, наклонившись снова к воде, несколько раз плеснул себе на лицо.

Может, его это и отрезвило, но не меня. Необычайно длинные и густые ресницы, обрамлявшие его глаза, слиплись в потрясающие стрелочки, с искрящимися каплями, подрагивающими на концах, откуда они срывались и летели вниз, заставляя меня невольно следить за ними. И, естественно, это привело к тому, что я уставилась на его великолепный пресс. А извилистые поблескивающие ручейки, ползущие по нему с густых зарослей бороды ниже и еще ниже, никак не помогали моему здравомыслию. Я пялилась, в прямом смысле слова, самым беспардонным образом и как раз туда, куда не стоило бы смотреть женщине, не желающей спровоцировать мужчину на переход к активным действиям.

— Со-о-офи-и-и, — еле слышно простонал Рисве и, бросив нож, вскочил и прыгнул рыбкой с нашего камня в озеро.

Черт, что ты вытворяешь, Софи? Что-что… хочу. Просто хочу, так, что внутри все сводит и тянет от предвкушения. Всего и сразу. Жизни.