Многослов-2, или Записки офигевшего человека

Развалился СССР – и были отменены многие законы. Если бы в сегодняшней России действовал советский закон о борьбе со спекуляцией, список «Форбса» не досчитался бы многих миллионеров. В 1934 году по инициативе Сталина в Уголовный кодекс была внесена знаменитая статья 121, рассматривающая гомосексуализм как уголовное преступление. Если бы она действовала и сейчас, российское эстрадное, театральное и киноискусство не досчиталось бы многих творцов.

Любой человек вынужден жить по тем законам, которые считаются справедливыми, нравственными, нужными и проч. в данное время, в данной стране. Приятно это или неприятно – вопрос отдельный, но это – единственный способ сохранить в стране порядок.

Любой правитель – деспот он или демократ, значения не имеет – убежден, что законы, которые принимает он, правильные.

В IX–XI веках в Англии вся власть была сосредоточена в руках короля и знати, они образовывали то, что называлось очень некрасивым словом «уантагемот». Этот самый «уантагемот» и принимал законы. А знаете, как переводится сие некрасивое словцо? «Совет мудрых» – и никак иначе!

Во все времена, во всех странах те, кто принимает законы, убеждены: совет мудрых – это про них. Самые (как потом выясняется) мерзкие, ужасные, несправедливые и проч., и проч. законы всегда принимаются примерно с такими словами: именно этот закон, именно сегодня нашей стране особенно необходим для всеобщего счастья.

Но дальше – во все времена и во всех странах – этот закон попадает в народ. А у народа свое чувство справедливости, и иногда оно не совпадает с чувством справедливости правителя. Или народу просто неохота его исполнять. Или народ понимает, что ежели вдруг начать этот закон исполнять, то жить станет невозможно. Тогда-то и возникает ситуация, про которую кто-то из великих сказал, что строгость российских законов с лихвой компенсируется необязательностью их исполнения.

Хотя на самом деле, думаю, вывод сей не только к российским законам относится. Вот, скажем, еще персидский царь Дарий под номером I – к слову сказать, очень почитаемый и даже названный Великим – был очень жесток к судьям, которые нарушали закон. Он сдирал с них заживо кожу и обтягивал ею судейские стулья, чтоб другим неповадно было. То есть боролся с нарушителями закона, как умел. Значит, несоблюдение законов теми, кто как раз должен их блюсти, – Бог знает когда началось.

Не так давно был проведен эксперимент: решили посчитать незарегистрированную (то есть существующую противозаконно) недвижимость в некоторых странах Третьего мира. Оказалось, что в этих бедных странах недвижимости на 11 триллионов долларов. Эта огромная сумма сильно превышает всю ту экономическую помощь, которая была оказана этим странам за 50 лет! Но помощь оказывалась законно, а эта недвижимость незаконно стоит, словно бы и нет ее.

В трудном деле соблюдения законов народ во все времена и во всех государствах берет пример с начальников. Соблюдают начальники закон – и народ старается. А ежели видит народ, что всяк начальник норовит свое начальственное положение использовать для нарушения общих регламентов, – тут уж законопослушных людей не ищи. Если начальник призывает к соблюдению закона, а сам при этом живет по своим, начальственным правилам – его призывы бессмысленны.

Этот вывод мне кажется важным: если в государстве не уважают закон, то дело не в том, что народ в этой стране такой специально незаконопослушный, а просто чиновники с законом не дружат. Потому что правила жизни в обществе всегда устанавливают верха, низы – повторим – берут пример.

Знаете ли вы, что у нас в нашей с вами стране есть такой закон – «О государственной гражданской службе Российской Федерации»? Известно ли вам, что есть в этом законе статья под номером 4, которая называется «Принципы гражданской службы»? В курсе ли вы, что первый пункт этой статьи гласит: «Приоритет прав и свобод человека и гражданина»? Понимаете ли вы, что, придя в любое государственное учреждение – от ДЭЗа до министерства, от СОБЕСа до почты, – вы имеете право требовать соблюдения главного принципа гражданской службы, а именно – безусловного уважения ваших личных прав и свобод? Понимаете ли? – спрашиваю. Чего-то радостного крика: «Понимаем! Так и делаем!» – не слышу.