Многорукий бог далайна

– Я – маканый, – странное слово звучало будто характеристика и вместе с тем как имя. – Бандитов у наш нет.

– Слушай, – сказал Шооран, переходя к главному для себя вопросу. – Я ищу одного человека, женщину. Около года назад она ушла в вашу страну. Подскажи, где она могла приткнуться, где её искать?

– Мы чужих не любим. – Изгой вздохнул, пластырь на щеке вздулся пузырём. – Молодая она?

– Молодая. И красивая.

– Тогда её могли в какую-нибудь обшину принять, обшей женой.

– Это как? – насторожился Шооран.

– Я же говорю – у наш равенштво. Мушшины могут иметь много жён, а женшины ражве хуже? Они тоже могут. Ешли она шоглашитша вжать в мужья шражу вшех мушшин в обшине, то её могут принять.

– Вообще это называется не жена, а по-другому, – заметил Шооран. – Она не согласится. К тому же она ребёнка ждёт… ждала тогда, сейчас уж родила давно.

– Ш ребёнком нигде не вожмут. Ей тогда одна дорога – на алдан-тэшэг.

Шооран вспомнил удивительные представления братьев о загробной жизни и промолчал. Потом спросил:

– А если всё-таки искать, то где?

– Где угодно. У наш швобода. – Изгой отвернулся от Шоорана и занялся чавгой. Потом сказал, не оборачиваясь: – На ближних оройхонах таких нет. Я тут вшех жнаю.

– А как вы друг друга зовёте? – спросил Шооран. – Чтобы мне не пугать всех подряд. Обычаи у вас какие?

Ответить изгой не успел. Из-за тэсэгов вышло с полдюжины вооружённых людей.

– Кто такие? – Острия копий упёрлись сидящим в грудь.

– Ах, доблешные тшерэги! – зашамкал изгой. – Што вам надо от двоих ушталых путников? Мы пришели отдохнуть…

– Ты молчи, недомаканый, – прервал старший. – С тобой всё ясно. А вот это что за диво из далайна? – Он повернулся к Шоорану. – Обыскать.

– Не советую! – Шооран схватился за гарпун.

Удар копья болезненным толчком отдался в груди, но кольчуга выручила, а в следующее мгновение Шооран был на ногах. Он мог бы проткнуть потерявшего равновесие воина, но ещё надеялся закончить дело миром и не хотел убивать. Он лишь выбил копьё, ударив тупым концом гарпуна по пальцам, и тут же отступил на шаг.

– Я на вас не нападал. Что вам от меня надо?..

Удар не позволил ему договорить. Кто-то из противников, оставшийся в укрытии и не замеченный им, подкрался сзади и ударил по затылку.

Шоорана скрутили, сорвали сумку и жанч. Увидав открывшуюся под жанчем кольчугу, командир довольно протянул:

– Зна-акомая штучка! Как же ты попал так далеко от своей границы?

Шооран угрюмо молчал. В затылке часто стучала боль.

– Женшину он ишшет, – угодливо сообщил изгой. – Про женшину он шпрашивал.

Не переставая сгибаться в поклонах и прижав культяпки рук к груди, изгой поднялся и вдруг метнулся в сторону, намереваясь бежать. Но цэрэгам была хорошо знакома эта уловка, один из них ткнул древко копья между ног бегущего, калека кувыркнулся в нойт.

– Ку-уда?.. – засмеялся дюженник. – Шустрый какой…

– Меня-то жа што, добрые люди? – захныкал изгой.

– А кто чавгу жрал?

– Не я! – почему-то испугался изгой. – Это вот он, дьяволопоклонник!

– То-то я не видел… Давайте, братцы, пошли. Отбегали своё.

* * *

Раздирая предутреннюю мглу, прогудела раковина, и сухая полоса закопошилась, просыпаясь. Каторжники нехотя поднимались с земли, встряхивали одежду, на которой спали, натягивали её и шли строиться на молитву. К этому мероприятию Шооран никак не мог привыкнуть. Дико было видеть, как десять дюжин взрослых мужчин становились на колени и повторяли вслед за старшим братом:

– Всеблагой господь, создатель вод, тверди и небесного тумана, вечный Тэнгэр! Благодарим тебя за прошедший день, просим дня будущего и жаждем жизни вечной на светлом алдан-тэсэге твоём. Охрани нас могучей мышцей твоей от многорукого Ёроол-Гуя и злых дел его. Тебе молимся и на тебя уповаем, ибо нет в мире бога, кроме тебя. Яви славу твою в делах светлых илбэчей твоих, их же любим благодарным сердцем… – Каторжники нестройно выводили слова молитвы, и илбэч повторял вместе со всеми: – Их же любим благодарным сердцем во все века, покуда стоит далайн.

Не мог он к такому привыкнуть. Тошно было.

Еды по утрам не полагалось, после молитвы заключённые отправлялись на работы. Кто-то со спутанными ногами и под строгим караулом уходил на мокрое за нойтом. Работа считалась не тяжёлой, но опасной. Явится Ёроол-Гуй – что тогда? Как бежать, если можешь сделать лишь небольшой шажок?