Много на земле дорог

— Нет, мы с вами слишком разные люди. Вместе жить нам трудно. — И ушла.

Вира осталась одна в просторной, красиво обставленной квартире.

Она прошлась по комнатам. Чувство у нее было такое, точно она в первый раз вошла в чей-то холодный и неуютный дом. «Нужно все переделать и переставить, — подумала Вира. — Надо купить другую мебель… распределить по-другому. Непременно сделать себе отдельную комнату в светлых тонах, а все старое продать. Надо сшить себе хорошие туалеты. Для этого потребуются деньги. Ну что ж, Федор Павлович говорил, что, кроме хорошей зарплаты, у него есть деньги в сберегательной кассе». Эти мысли утешили Виру.

Она вошла в кабинет Берегова и долго стояла перед портретом его жены. Со стены на нее глядела некрасивая женщина южного типа, с длинным носом и большими черными глазами. Федор Павлович прожил с ней больше тридцати лет.

«Тридцать лет! Как много! И неужели они не надоели друг другу?» — подумала Вира и открыла сейф, где лежали деньги и документы. Она пересчитала деньги и обрадовалась. Их было немало.

О чем только не передумала Вира в часы одиночества! Только об одном не вспомнила — о здоровье Берегова. Когда на другой день позвонила Варенька и спросила, как чувствует себя Федор Павлович, Вира растерялась, но быстро нашлась.

— Ему много лучше, — сказала она.

На третий день все же пришлось поехать в больницу, надеть плохо проглаженный, пахнущий мылом халат и войти в палату, где лежал Федор Павлович.

Вира со страхом приложилась к небритой щеке Берегова и села около постели на белый табурет.

Федор Павлович лежал на спине, вытянув вдоль тела открытые до локтя волосатые руки.

— Видишь, детка, как все вышло-то… — смущенно, чуть слышно сказал он и поторопился заговорить о другом: — В сейфе лежат деньги. Ты не стесняйся, расходуй сколько надо.

Вира просидела в палате минут десять и решила уходить, оправдываясь тем, что ее присутствие утомляет больного.

К ночи Федору Павловичу стало хуже. А утром Вире позвонил дежурный врач и сообщил, что ночью у Берегова произошел двусторонний инфаркт. Состояние его не просто тяжелое, а очень опасное.

Но больной не умер, как опасались врачи. Он выжил и медленно начал поправляться.

Потянулись долгие, мучительные дни ожидания. Вира навещала Берегова через день. Эту тяжелую обязанность она выполняла утром, чтобы потом на два дня вычеркнуть из памяти неподвижное тело больного, его похудевшее, посеревшее лицо и укоризненный взгляд уставших глаз.

8

Вира вернулась из больницы домой. Не снимая перчаток и шляпки, она прошла в свою комнату и бросила на стол сумку с шелковым белым халатом. Здесь уже стояло трюмо, заполненная разнообразным хрусталем горка, стулья с укороченными ножками. Не хватало дивана. Его она целыми днями искала по магазинам.

Затем она вошла в кухню и сказала Тоне, что нужно приготовить к обеду. Тоня жила у Виры временно. С ней было не так страшно. Да и с хозяйством своим Вира справиться одна не могла.

— Тоня, ты потом вместе с Димой (она имела в виду шофера) перенеси в кабинет кровать Федора Павловича.

— Это не по-христиански, — насмешливо возразила Тоня.

Вира не ответила, подошла к телефону, набрала номер.

— Сонечка? — спросила она. — Ну как, сегодня можно на примерку? Ой, Сонечка, какой я нейлон достала, закачаешься!.. Не в магазине, конечно… Во сколько?.. Не могу, дорогуша. Я же на курсах учусь… Машину водить… Люблю ли?.. Нет, не люблю. Но что поделаешь — нужно. Женщина за рулем — своего рода экзотика… А вечером я в концерте… Завтра? Тоже не могу — плаваю в бассейне…

Снова зазвонил телефон. Юный поэт молил о свидании.

— Завтра можете встретить меня в Лужниках, около бассейна, и проводить до дому, — благосклонно разрешила Вира.

Вечером с влюбленным в нее молодым композитором она сидела в зале Консерватории на концерте.

Оркестр исполнял концерт Чайковского. Дирижировал знаменитый американский дирижер. Он вдохновенно вздымал длинные руки, движениями пловца разводил их в стороны, внезапно что-то хватал в воздухе и разъяренно кидал в грохочущий оркестр.

Вира вначале с интересом присматривалась к дирижеру, слушала музыку. Потом ей это надоело, она украдкой стала поглядывать на красивый профиль сидящего рядом с ней композитора, потом ее заинтересовало платье соседки, и она решила сшить себе такое же, изменив только рукав и отделку.

Она оживилась, когда дирижер стал приветливо раскланиваться. Зал аплодировал, и девушки побежали к сцене с букетами цветов.

Молодой композитор проводил Виру до дому, в подъезде целовал ее руки, но права зайти в дом не получил…

Как-то в ненастный день, возвращаясь из комиссионного магазина, Вира увидела Надю Молчанову. Надя шла торопливо, энергично помахивая сумочкой. Она не заметила бы элегантно одетую женщину, приоткрывшую дверку автомобиля, если бы та не окликнула ее сама.

— Ты настоящая актриса! Ну что, поступила? Трудные были экзамены? — Надя нетерпеливо расспрашивала Виру.

Вира пригласила подругу сесть в машину. Здесь они могли разговаривать сколько угодно, благо шофер Дима где-то ходил по магазинам.