Мним

Александр. О чем вы говорите?

Катя. А вы разве не слушали, о чём он говорит?

Александр. У нас не принято вмешиваться в чужие разговоры со Вселенной. Я был занят своим. Попробуйте тоже однажды, весьма успокаивает нервы и помогает расставить всё по полочкам.

Катя. Сомневаюсь, что буду пытаться, но спасибо.

Александр. Вы больше не боитесь меня?

Катя. Я никого не боюсь. Может быть, поэтому я здесь.

Александр. Мне казалось, что вы здесь за деньгами Бажена.

Катя. Отчасти, может быть. У вас тут тихо и никого вокруг. Кто знает, в каком состоянии должен находиться человек, чтобы согласиться на такую работу.

Александр. Деньгами не подкупить страх за свою жизнь.

Катя. Да, в точку.

Пауза.

На самом деле, у меня много вопросов.

Александр. Вы можете их задавать, пока Бажена нет.

Катя отрицательно мотает головой.

Катя. Я должна быть занята сейчас.

Катя хлопает Александра по плечу, уходит. Задумчивый Александр остаётся. Затемнение.

Сцена вторая. Бажен сидит на стуле с книгами, Мирон ходит из стороны в сторону.

Бажен. Ну что ж ты никак не усядешься.

Мирон. Я думаю!

Бажен. Так думай сидя, в чём дело? Я несколько сомневаюсь, что прочитанное мной тебя настолько взволновало.

Мирон. Запретное слово! Сам сказал!

Бажен. Оговорился… Ты меня сбил, так что не вини меня, это случайность… Давай уже продолжим, пожалуйста, время-то идёт.

Мирон. Ах, да, смешно просто. А что там было-то?

Бажен. Галилей открыл…

Мирон. Да, всё, вспомнил, Луна! Вот я в детстве думал, что это такая же звезда, как все на небе, просто близкая к нам. Но кто бы мог подумать, что это мало того, что не звезда, так ещё и не светится…

Бажен. Давай по книге, Мирон. Ближе к делу.

Мирон. Да что мне твой Галилей! Я с ним не поговорю, он мне ничего не скажет, я зачем должен знать, как он жил? Не отвечай, Бажен, это риторический вопрос, я слишком хорошо знаю, что ты ответишь. Мне больше интересно то, что он открыл. Вот ведь великий человек, я бы до такого сам не додумался. Сам вот сколько смотрел на луну и на звёзды, да вот совсем о другом думал…

Бажен. О чём ты думал? Надеюсь, это ты по теме говоришь.

Мирон. Ну, не совсем, я думал…

Бажен. Тогда не важно. К теме.

Мирон. Нет, я всё-равно скажу! Может тебя самого тоже посещало это чувство, когда смотришь на ночное небо…

Бажен. Я сейчас просто уйду, Мирон. В любое другое время — пожалуйста, но не сейчас, мы учимся.

Мирон. И кажется тебе, что ты такой же маленький, как камушек в океане, которого однажды занесло во впадинку на дне и никакая сила волн тебя оттуда не достанет. Ты наблюдаешь за тем, как бушует всё вокруг, а сам не движешься…

Бажен. Это уже все рамки переходит.

Мирон. Ну что ты хочешь от меня услышать уже?

Бажен. В тебе никакой дисциплины. Ноль систематизированности.

Мирон. Потому что мне неинтересно.

Бажен. Хорошо, что тебе тогда интересно?

Мирон. Я не хочу узнавать по-одному открытию от каждого учёного, я хочу взять предмет и узнавать все открытия о нём. Так проще, как ты говоришь, систематизировать знания.

Бажен. А я думал, что тебе всегда было интересно узнавать, как жили другие люди. Что изменилось в тебе?

Мирон. Я, может быть…

Бажен. Ну?

Мирон. Я хочу другого. Я сам вижу, что ты многое не знаешь и есть какая-то стена между определёнными знаниями. И это странно для учёного.

Бажен. Не понимаю, чего ты от меня тогда хочешь добиться.

Мирон. Да, ты непробиваем.

Бажен. Я попрошу!

Мирон. Проси, чего уж там, я молчу…

Бажен. Одолжения мне делаешь? Ну и пусть. Знаешь ли, люди столетиями, тысячелетиями совершали открытия, шли наперекор чужим мнениям, чтобы ты здесь и сейчас, именно сегодня восхищался этим трудом, чтобы другие люди потом благодаря твоему уважению восхищались уже тобой и твоим трудом. Да работы Галилео вообще были под запретом церкви годами! Он ради людей, а они как были против него в те времена, так видимо против него и остались на твоём примере.

Мирон. Как ты сказал?

Бажен. К чему теперь придираться начнёшь? Да сколько можно! Как тебя учить теперь? Ты стал несносным.

Мирон. Нет, подожди, ты слово какое-то сказал, которого я раньше не знал… Церкви? Кто такие церкви?

Бажен издаёт нечленораздельный звук удивления и мешкается прежде чем ответить.

Бажен. Если бы ты прилежно учился, мы бы очень скоро дошли до этой части биографии и я бы рассказал тебе об этой теме, но тебе ведь это не нужно…

Мирон. А мне кажется, что ты просто сейчас сглупил и сказал то, что не должен был. То, что запрещено Вселенной и не положено знать, как мне, так и тебе. Я знаю уже все слова, всё, что я вижу и всё, что существует в нашем мире известно мне! Не ты ли убеждал меня в этом?

Бажен. Ты сейчас ходишь по лезвию ножа, Мирон. Перестань, пока не задело. Вселенная всё слышит.

Мирон. Да и говорить-то уже нечего…

Бажен. Да, ты прав, уже нечего. Занятие окончено, можешь быть свободен.

Мирон. Я всегда свободен.

Мирон уходит.

Бажен. Надо срочно что-то делать…

Бажен звучно захлопывает книгу. Затемнение.

Сцена третья. Ночь, снова горит только один фонарь. Катя выходит на крыльцо и садится, закуривает.

Катя. Последняя осталась… Надо приберечь.

Тихо выходит Мирон, садится рядом.

Мирон. Это что?