Мне не жаль

Когда Леонард стучит в дверь, он ожидает увидеть там свою рыдающую сестру. Он не может вообразить ничего другого – он только что все прочитал. Первоначально Леонард планировал игнорировать глупые посты Юлии и делать вид, что они не имеют отношения ни к нему, ни к его жизни. Но после того, как Густав написал: «ну, вы обязательно должны взглянуть на это», решение пришло само по себе, хотя он до сих пор и не знает, было ли оно правильным или нет. Он ненавидит свое любопытство. Зачем обращать внимание на то, что, как известно, только навредит? Тем не менее Леонард прочитал пост о своей сестре. О ней и его семье. И это правда, некоторые наблюдения Юлии нельзя сразу опровергнуть, хотя он и неохотно признает это. Более того, они до боли точны. Точное описание того самого фасада, который он сам презирал столько лет. Леонард сидел за своим столом и читал предложение за предложением. Истину за правдой. И когда он закончил, он встал, чтобы проверить, как там Лене. Потому что он хотел ее утешить. Потому что, по его мнению, единственной возможной реакцией на такой текст были бы слезы.

Но Лене не плачет. Она сидит на кровати спиной к стене, и выражение ее лица странно неподвижно, как будто она понятия не имеет, что случилось. Она слушает невыносимо красивую песню, которая связывает Леонарда с Юли. «All of them Dreams» Тома Розенталя. Юлия дала ему ее послушать на днях, вскоре после того, как они переспали. Момент, когда он чувствовал себя идеально. Когда он думает об этом, Лене внезапно поднимает взгляд и смотрит на него. С абсолютным спокойствием, которое выглядит сейчас слишком странно. Будто это ее лицо, только с чужими глазами.

– Ты знаешь? – осторожно спрашивает он.

– Ты имеешь в виду новую запись? – решительно спрашивает она. – Да, я знаю.

Леонард поражен.

– И ты в порядке? – Вопрос кажется ему странным, потому что это очевидно, она чувствует себя нормально. Слишком нормально.

Лене кивает.

– Как ты можешь быть в порядке? – спрашивает он, качая головой.

– Она права, не так ли?

Леонард стоит и не знает, что на это ответить. Да, может, она права. Определенно. Наверное, Юли была права и насчет него. Он никогда не спрашивал ее, нравится ли ей заниматься с ним сексом. Потому что ему было бы неловко упоминать об этом. И неудобно.

– Видишь ли, – говорит Лене, – ты тоже думаешь, что она права.

– Нет, я так не думаю, – отвечает он.

– Да, думаешь.

Леонард отпускает ручку, входит в комнату и закрывает за собой дверь.

– В отношении наших родителей – да, – признает он. – Она права.

– Не только в отношении наших родителей, – говорит Лене.

Леонард неловко садится на край кровати.

– Я просто не понимаю, как ты можешь быть такой спокойной, – спрашивает Леонард, и Лене ничего не говорит. Она просто сидит и тупо смотрит на него. – Мы должны были понять.

– Ага, – говорит она. – Раньше, чем ты можешь представить.

Другие

ДЖЕССИКА:

Когда я прочитала пост о себе, я просто испугалась. Честно говоря, я никогда никого не оскорбляла. Я не такая. Я имею в виду, не агрессивная. И я знаю, что это было бы не нормально. Конечно, это было бы не нормально. Что бы она ни писала, я не должна была этого делать. Но тогда я об этом не думала. Внезапно она оказалась в том коридоре, она просто прошла мимо меня как ни в чем не бывало. А потом я будто вышла из себя. Я знаю, это звучит как оправдание, но это была не я. Ну, конечно, это была я. Но не я такая, какая я на самом деле. Я бы никогда никого не ударила. И мне жаль, что я сломала ей нос. То есть я не знаю, я даже не знаю, как кого-то ударить.

МОРИЦ:

Это какое-то безумие, что все это принимает такие масштабы. Конечно, записи о Джесси и других были ошеломительными. Я имею в виду, эта запись была потрясающе дерьмовой: никто не хочет, чтобы его называли подлизой или беднягой. Я понимаю, честно. Но сломать Юлии нос из-за этого – чересчур. Конечно, не специально, я знаю, но нос сам по себе не ломается. Джесси сказала, что не хотела этого. Что она стояла совсем рядом с ней. И я ей верю. Она была совершенно измотана, когда позвонила мне. Тем не менее это немного странно, не правда ли? То есть какая-то девушка записывает несколько мыслей, и все остальные сходят с ума. Здесь что-то не так. Честно говоря, мне все равно, что думает Юлия Нольде. Почему всем так интересно? Разве у них нет собственной жизни?

ЭЛИЗАБЕТ:

Заслуживает ли Юлия того, что происходит? Не знаю, может быть. Что ж, она скорее невиновна. Остальные определенно этого заслуживают. Особенно этот засранец Леонард.

ГУСТАВ: