Мне не жаль

– Есть новые после утренних? – спрашивает Линда, свернув на улицу. Она видит остроконечную крышу своего дома между деревьями, которая словно машет ей рукой.

– Да, – говорит Эдгар. – Недавно залили в сеть. Примерно час назад.

Линда громко дышит.

– Думаю, я не хочу знать, о ком.

– Ты знаешь, о ком речь, – отвечает Эдгар.

Линда резко останавливается, затем говорит:

– Нет.

– Да.

Юлии очень хотелось сегодня утром надеть футболку длиннее. Ту, которая хоть немного прикрывает бедра. Но последние несколько дней она была слишком задумчивой. Слишком полно изношенных мыслей и страхов. Она не думала о том, каково это – ходить босиком и полуобнаженной по процедурной гинеколога. Теперь она необычайно отчетливо ощущает деревянный пол под ногами и прохладный воздух, окружающий ее икры, наготу ее ягодиц и ее стыд. Юлия впервые понимает, почему с ней это происходит. В этом моменте есть что-то нереальное. Вроде целый день. Как обрывки, брошенные наугад, не вписывающиеся в ее жизнь.

Юлия ставит одну ногу на другую. И ее тело будто существует отдельно. Как будто она смотрит со стороны, как идет через комнату в несколько метров, обе руки держатся за край окровавленной футболки, пытаясь дернуть ее вниз, ткань, которая тянется, но ничего не закрывает. Она никогда не чувствовала себя такой обнаженной, как сейчас. Разоблачение. Такое ощущение, что все ее чувства обострились. Как будто кто-то сделал их громче. Запах более интенсивный, смесь дезинфектора и теплого запаха кожи. Здесь прохладно, несмотря на жару на улице. Цвета богаче: зелень растений в горшках на окнах, тонированных, так что никто не может заглянуть внутрь. Блестящие хирургические стальные инструменты для осмотра, которые стоят на высоком столе рядом с креслом гинеколога, к которому Юлия приближается с бешено колотящимся сердцем. Секунды, которые кажутся минутами, бесконечны. Ноги, погружающиеся в грязь, – тяжелые якоря, которые не дают ей двигаться дальше.

Доктор Офербек поворачивается к ней. Он улыбается. И Юлия замечает, что он смотрит только ей в глаза. Уверенный, дружелюбный взгляд, по-отечески близкий. Ее собственный отец никогда не узнает, что произошло. Она никогда ему не расскажет. Но отец Линды знает все.

Он надевает резиновые перчатки и указывает на кресло для осмотра; все покрыто белой пеленкой. Как гигантским рулоном кухонных полотенец.

– Садись, – мягко говорит доктор Офербек.

Юлия делает то, что он сказал. У нее ледяные пальцы.

– Чуть дальше.

Она скользит тазом к краю.

– Да, вот так, – произносит врач и садится на небольшой роликовый стул. – А теперь просто положи ноги на эти штуки.

Он указывает на них. Две серые пластиковые вешалки, заставляющие Юлию широко раздвинуть ноги. Она сглатывает и откидывается, дрожа. У нее трясутся ноги, колени, руки. Она пытается расслабиться, но безуспешно. Что, если она действительно беременна? Что, если доктор Офербек сразу скажет ей об этом?

Возможно, он скажет: извини, что вынужден тебе сказать, но… Юлия покрывается потом. В ее голове мелькают тысячи картинок и предложений. Она не беременна. Она не может забеременеть. Они же предохранялись. Каждый раз. Юлия ненадолго закрывает глаза. Она просто хочет домой. Узнать, что все в порядке, а затем встать со стула, где она чувствует себя жертвой милосердия, в ловушке момента, который кажется бесконечным. Как будто она падает в пропасть.

Горячие слезы катятся по ее лицу. И вдруг она чувствует себя ужасно маленькой. Уязвимой, как ребенок. Как будто ее здесь не должно быть. Ни в этой ситуации, ни в этом кресле. Как будто она слишком юна для всего этого. Слишком юна и слишком обнажена.

Юлия внезапно вздыхает, не всхлипывая, но дрожа. Затем она вытирает щеки тыльной стороной ладони как можно незаметнее. Доктор Офербек не должен видеть, что она плачет. Странно, что в этот момент ей не все равно, что о ней думают другие.

– Итак, – говорит доктор Офербек, – давай посмотрим.

Это рутинный осмотр, движения, которые он уже делал сотни раз, а может, и больше. Он тянется к устройству, которое выглядит как очень тонкий металлический вибратор, соединенный кабелем с поворачивающимся экраном. Затем надевает на эту штуку презерватив.

– Тебе делали УЗИ влагалища при первом посещении гинеколога?

Когда Юлия не отвечает, доктор Офербек встает, и она качает головой.

– Хорошо, – спокойно говорит он. – Я буду очень осторожен, обещаю, это тебе не навредит.

Юлия смотрит на длинный прибор и не может представить, что это правда. Она этого не хочет. Ничего подобного.

– А есть просто узи живота? – спрашивает она прерывистым голосом.

– Да, есть, – отвечает доктор, пока он тянется к трубке и смазывает инструмент. – Но на данном этапе это нам не поможет. Этот тип УЗИ не делают до поздних сроков беременности. – Он катит табурет между ног Юлии, медицинская маска закрывает половину его лица. Видны только его глаза. Затем он говорит:

– Постарайся расслабиться и дышать спокойно.