МЛЕЧНЫЙ ПУТЬ №3, 2015(14)

Какая скука в Петербурге...
Махнув от ста до пятисот,
идешь выдавливать по букве
однообразие пустот –

писать, нисколько не вникая
в происходящее с тобой, –
ночь скоротается такая,
похожая на день любой,

когда ни воздуха, ни дыма,
живется только тем, что пьян, –
внутри тебя непобедима
страна рабочих и крестьян,

демонстративная эпоха,
и, чтобы не было смешно,
тебе должно быть очень плохо,
а может быть, и не должно.

* *

Это жизни моей торжество:
с теплотой неземною
вынимать из кровати того,
кто считается мною,

ставить на ноги или держать
на весу, не роняя,
выдавая пустую кровать
за преддверие рая.

Вот и доброе утро, страна,
слишком доброе утро.
Я почти отошел ото сна,
улыбнулся как будто,

и, нащупав рукой пустоту
на соседней подушке,
потянулся, отмеря версту
от мысков до макушки.

По холодному полу туда,
где находится ванна,
и сказал, что уйду навсегда,
и ушел, как ни странно...

Алексей ГРИГОРЬЕВ {39}

ОХОТНИК НА СНЕГУ

Февраль, февраль, и голуби над речкой,
и горка снега на печной трубе.
Охотники, идущие навстречу
друг другу, переходят в точку «б».


И видят клен у желтого вокзала,
автобусы на площади, базар
и снег, что возле школы набросало,
как тысячу мгновенных лет назад.


Они стоят у здания больницы,
чуть-чуть левее вывески «вино»,
и удивлённый школьник круглолицый 
глядит на них в больничное окно.


Я это помню: ржавые ворота
и зеркало в палате на стене.
Охотники сошлись за поворотом,
а прочее другое как-то не…


Куплю вина – зимой идет охотней,
в автобус, чтоб согреться, забегу.
Единственный оставшийся охотник.
Единственный. Последний на снегу.

МАЛЬЧИКИ

Нежные девочки, чем вам навеяло,
что же вы плачете, ах.
Верные мальчики – пальчики веером –
в землю сошли на понтах.
Милые мальчики с крепкими нервами,
каждый боец и герой,
много успели вы с семьдесят первого
по девяносто второй?
Спутали с белыми черные клавиши,
с греческой визой погост.
Как вам сегодня стоится на кладбище
в полный базальтовый рост?
С четками, верными «бэхами», пушками,
крупной голдой в перевив,
в поле березками, в рощах церквушками 
Спаса-на-юной-Крови,
где грустной девочке в платьице шелковом
с темной иконы над ней
к тайнам причастный ребенок нашептывал
о беспощадном огне.

В СРЕДУ

Пока не сорвана с чекушки
ее непрочная чека,
в лесах витийствуют кукушки,
стрижи латают облака,
темнеет сад, пчелиной речью
с утра наполнена среда,
над гуттаперчевою речкой
трещит стрекозная слюда,
перемещая душу в теле,
бессмертный дачный агасфер,
согнувшись, тащит в летний терем
корзину желто-красных сфер.
Нет-нет, минуя холодильник,
да и покатится с крыльца
созревший шарик молодильный —
мечта непрыткого самца.