Млечный Путь № 4 2020

А в последнем очерке - "Персонаж в роли автора, или Серые начинают и выигрывают" - Кузнецов комментирует предсказание Троцкого, когда тот был еще в силе, будто в грядущем обществе средний человек будет Аристотелем или Гете, и характеризует массовидного человека, объясняя, что он не меньшая угроза миру, чем ядерная катастрофа и экологический кризис. Автор считает даже (и я с ним вполне солидарен), что "угроза массовидного человека первичней. В том числе и потому, что - хотя и неявно - как раз в его руках ядерное оружие (во всяком случае, в руках советских вождей - наиболее характерных носителей психологии наихудшей разновидности среднего человека, той, чья ВНЕнравственность ("ВНЕ" выделено Кузнецовым. - М.К) и агрессивность граничат с психологией уголовника)". Прошло двадцать лет с тех пор, как автор написал эти строки; в отличие от Троцкого он оказался пророком без иронических кавычек. Уже давно нет советских вождей, но квазисоветский Путин, будучи грамотным и вроде бы разумным человеком, представляется еще худшей разновидностью - он перенял приемчики Сталина и его "социально близких", хотя и в меньшем масштабе, зато более гласно-цинично. Остается лишь надеяться, что Ясперс (немецкий философ - экзистенциалист и антифашист) окажется прав, утверждая, что "человек всегда может больше и иное, чем кто бы то ни было мог от него ожидать". Да, и сегодня есть такие люди, но их подавляющее меньшинство. Один из них - сам Кузнецов.

Другой - лагерный поэт Валентин Зэка (Соколов) - пять лет (1962-1967) был солагерником Кузнецова, который читал его стихи, упрекая их автора в узости тематики, но и признавая, что тот сделал это по неопытности. Вместе с тем, подчеркивает Кузнецов, Валентин - натуры богатейшей, "у него не было лишь того, что недодало или отняло у него общество". Впрочем, слово "общество" (речь же идет о советском) я бы заменил другим: "государство", ибо общества в СССР никогда не было.

***

Я привел множество цитат из книги Кузнецова. Я сделал это намеренно, чтобы продемонстрировать взгляды автора как можно адекватнее. (Взгляды эти мне очень близки, хотя я в лагере не сидел, боясь - понятно чего - их афишировать). К тому же любые наблюдения и выводы из них выражены прекрасной русской речью. Книга читается, как говорится, не переводя дыхания. Ее следовало бы сегодня переиздать: "Да ведают потомки православных/ Земли родной минувшую судьбу".

Я хотел бы здесь привести хоть два стихотворения Валентина Зэка, дабы проиллюстрировать сказанное о нем Кузнецовым.

***
У тюрем мышцы.
Мыши.
И серый свет.
Серый - скудной мерой.
У тюрем мало ли
Мятых, меченых,
Мертвых?
Мало ли мрака и боли
У тюрем?
Бегите
По каменным стенам -
Руками и сердцем
Свободным коснуться тюрем!

***
Я у времени привратник.
Я, одетый в черный ватник,
буду длиться, длиться, длиться,
без конца
за вас молиться,
не имеющих лица.

Юрий Лебедев Эвереттическая сага о Берии и Капице

Есть основания полагать, что миф о том, что "Капица засекречен как руководитель работ по атомной бомбе" является искусной дезинформацией НКГБ, инициаторами которой были сам Сталин и Берия.

Для понимания подоплеки возникновения этого мифа напомню, что в самом начале советского атомного проекта в его научном руководстве оказалось несколько "генералов от физики" - Алиханов, Иоффе, Капица, Кикоин, Курчатов, Харитон, Хлопов, причем Иоффе и Капица были привлечены почти насильно. Хотя формальным научным руководителем уже был назначен Курчатов, с административной точки зрения среди этих генералов оказались "два медведя" - Капица и Курчатов, вошедшие в состав руководства Спецкомитета (остальные были членами Технического совета при Спецкомитете). Роль "дрессировщика медведей" пришлось исполнять Берии.

Эта явно аппаратно-неустойчивая конструкция была утверждена Сталиным, вероятно, потому, что, по мнению Сталина, в момент практического начала работ по атомной бомбе еще не было выработано генеральное направление достижения поставленной цели, и Сталин давал возможность каждому генералу отстоять свой план перед специалистами Спецкомитета.

В этой ситуации особое значение имело мнение Капицы - с точки зрения Сталина наиболее известного (и успешного!) в советских и иностранных научных кругах физика, который, правда, не был "узким специалистом" в атомных вопросах (поэтому Сталин согласился с рекомендацией Иоффе и самого Капицы назначить научным руководителем Курчатова), но опыт и интуиция которого должны были обезопасить работу от фатальных ошибок.

Капица фактически должен был стать куратором ("научным комиссаром") научного руководителя. Чтобы не обидеть Курчатова, Капица формально был "приглашен для решения задач низкотемпературной технологии разделения изотопов урана".1