Млечный путь № 3 2017

– Я служу у господина Таридиса очень давно, – начал свой рассказ Лютер. – Я помню, как принималось решение о покупке этого дома и его перестройке. Мне кажется, все беды моего хозяина начались с того дня, когда он купил портрет.

– О каком портрете вы говорите? – спросил комиссар.

– О портрете девушки, Мирабеллы, – ответил Лютер. – Может, так совпало или нет, не знаю. Но когда этот портрет появился в доме, я говорю о старом доме, в Гринвере, хозяин вдруг заговорил о том, что хочет создать необычную коллекцию.

– Что значит, необычную? – на этот раз вопрос сорвался с моего языка.

– Вряд ли я смогу вам это толком объяснить, я не разбираюсь ни в живописи, ни в истории, этот вопрос вам бы лучше задать, например, господину Ринке. Кстати, он именно для того и был приглашен, чтобы помочь с этой самой коллекцией.

– Да, мы обязательно поговорим с ним, – но пока расскажите, все, что знаете.

– Разумеется, – согласился Додж и продолжил, – так я к тому, что тогда-то господин Таридис и задумал купить этот дом.

– Именно этот? – уточнил Джулиус.

– Да, думаю, с этим домом тоже не все так просто, уж больно дорого он обошелся господину Леонардо, но он не хотел его упустить. Вы не подумайте, хозяин со мной не обсуждал свои решения и планы, – Лютер явно смутился.

– Все понятно, – успокоил его Грин, – продолжайте, вы очень наблюдательны, а это именно то, что нам сейчас важно.

– Спасибо, господин комиссар, что… в общем, спасибо.

Он еще немного помолчал. Мы его не торопили. Затем Лютер заговорил более уверенно и спокойно.

– Дом, насколько мне известно, стоил недорого, наверное, это можно выяснить. Однако не в этом дело. От того, что перешло в собственность господина Таридиса, остались только стены и фундамент, да и то стены остались не все. Здание было полностью перестроено. Я видел его до начала ремонтных работ. Оно было достаточно крепким, но совсем другим.

– Кто руководил работами? – поинтересовался я, понимая, что от этого человека, архитектора, реставратора, не знаю, кто там мог взять на себя эту обязанность, можно получить важные и интересные факты.

– Об этом вам тоже лучше поговорить с Ринке. Никого, кто бы больше его подходил на эту роль, я не припомню.

– Мне кажется, что все рассказанное вами, не главное, было что-то еще, так? – комиссар пристально посмотрел в глаза дворецкого.

– Даже не знаю, как вам это рассказать, чтобы вы не сочли меня излишне чувствительным или, еще хуже, суеверным.

– Не сочтем, нам нужно знать все, даже слухи и сплетни, суеверия тоже возникают не на пустом месте, – уверенно заявил Джулиус.

– Я рад, что вы на это так смотрите, потому что хочу рассказать об очень необычных вещах. Сначала все было понятно. Хозяин всегда мечтал стать известным коллекционером. Не такая уж распространенная забава, да и с тощим кошельком такое не надумаешь, но все же понятно. Есть у человека богатство, а жизнь коротка, вот и придумывает. Что для коллекции нужно особое место – не скажу, что согласен, но не мне решать было, и тоже не слишком удивительно. Купить и перестроить дом? Почему бы и нет? Что в доме будет особая комната для ценных вещей – тоже правильно. Но когда я в той комнате оказался впервые, мне стало жутко. Вот не могу вам сказать, почему, но всякий раз я боялся, что эта башня не выпустит меня.

– Мне кажется, этот страх преследовал не только вас, – заметил я, – но тут как раз нет ничего таинственного. Замкнутые пространства такого типа могут именно так воздействовать на людей, не лишенных нормального воображения. Речь не идет о клаустрофобии, которую все же нельзя считать нормой.

– Можете довериться словам моего коллеги, – поддержал меня комиссар, – он без пяти минут специалист в этой области, учится в университете.

– А… – неопределенно протянул Лютер. – Но вы правы в том, что в башню никто не любит ходить, слава Богу, не так часто и приходилось, в основном, в самом начале, когда там все устанавливали. Только хозяин спокойно там себя чувствовал, еще, пожалуй, Ринке. Однако был случай, который нельзя объяснить ничем реальным, даже этой, как вы сказали, клаустрофобией.

– Рассказывайте, это очень важно, – подбодрил Джулиус Доджа.

– Хорошо. Раз уж начал.

Но какое-то время дворецкий Таридиса еще собирался с мыслями.

– В тот день я еще относился к башне как к простой каморке для хранения ценных предметов. Я понимал, что она должна быть надежной, в смысле проникновения туда гипотетического вора. Поэтому меры, принятые господином Леонардом, меня не удивили.

– А что это были за меры? – спросил я, почувствовав, что с этого и надо начинать распутывание нашей загадки.

– Вы должны были заметить, что башню построили внутри дома, но стены ее прочные, что достигается благодаря специальным металлическим конструкциям, на которые просто надели каменные стены, тоже очень надежно слепленные. Приток воздуха осуществляется при помощи специального устройства. У меня нет доверия к технике, поэтому, если мне приходилось посещать это странное помещение, я никогда не закрывал дверь, даже более того, всегда принимал меры к тому, чтобы она и сама по себе не закрылась.