Млечный Путь № 2 2021

- Поистине, меня привела на этот пляж рука самого Провидения, - впоследствии сказал отец Ветье. - Я не часто хожу по берегу... мы, местные, избегаем его с наступлением темноты. Однако, месье, час был поздний, а эта дорога короче. Право, сами святые угодники направили меня к вам... И все же, окажись мой страх сильнее желания сократить путь... а он и так был силен, месье... вряд ли ваш друг остался бы в живых.

- Как и я, - мрачно добавил Фостер. - Господи, отче, еще... еще чуть-чуть и нам бы пришел конец. "Sacrificium hominum", - так говорилось в том жутком пергаменте. Я... я видел ту мерзость, она поджидала нас. Лежала перед бесовским алтарем или чем там была та груда камней... Но почему, отче? Почему то исчадие ада заполучило власть над моим другом?

- Вероятно, потому, что он прочел... заклинание... вслух, - с расстановкой ответил кюре. - Видите ли, месье, ваш приятель ту тварь призвал... произнес нужные слова. То, что ему явилось вначале, здесь часто видят. Мы, жители Керуака, к этому привыкли. Называем ее Celui-l?, но, уверен, она лишь прислужница, кхе-кхе... другой силы...

- Что ж, святой отец, - хмуро проговорил Фостер, - вы храбрый человек. Будь моя воля, не провел бы в ваших краях и часа. Как только бедняга Маддокс достаточно окрепнет, мы уедем домой. Ну а вы... как же вы живете здесь один?

- Мудрое решение, - серьезно ответил отец Ветье. - Что до меня, месье... нет, я не брошу свою паству. К тому же, кто-то да должен молиться... кто-то всегда должен молиться.

Перевод с английского: А. Вий, Л. Козлова

Эссе

Леонид Ашкинази Из фантастики - в повседневность

Под фантастикой будем понимать ту литературу, которую обычно под этим понимают, не слишком заботясь о четкости границы. Свою дань задаче дать единственно верное определение и тем самым навечно вписать свое имя в историю литературы мы уже заплатили [Л.А.Ашкинази "Фантастика: пролегомены к учебнику". Четвертые Лемовские чтения. Самара, 2018, с. 245].

Содержание книги попадает в нашу повседневную жизнь по двум каналам - непосредственно из книг и через кино. Если конкретному содержанию были доступны оба пути, то узнать, каков он был, в некоторых случаях можно - именно по конкретному содержанию. Но пути могут быть смешаны (носителем информации был фильм, но человек обратился к нему после прочтения книги; а могло быть и наоборот). Если фильм популярен, то кажется очевидным, что его роль доминирует, но в попытке разделения ситуаций нет особого смысла: чреватость киноверсией, экранизуемость - это тоже свойство книги. Попутно: новеллизации, то есть книги по фильмам, нечто обратное экранизациям, существенно более редки, причем по очевидным коммерческим причинам. По сути же они могут быть и содержательнее "фильмы", но люди - в среднем! - скорее готовы впечатляться, нежели загружаться содержанием.

Что проникает, попадает, диффундирует из фантастики в повседневность? Это могут быть кадры из кино, иллюстрации из книг, цитаты из кино или книг. Куда же в повседневности все это попадает? Картинка, кадр, цитата может встретиться где угодно - в любом другом издании и просто в повседневном общении, в том числе посредством Интернета. Изучить все это вряд ли возможно, но есть удобное место накопления, так называемые "демотиваторы". Это довольно четко очерченная и популярная в Интернете (более ста тысяч) группа изображений; о них рассказано ниже. В Интернете их для краткости иногда называют "демы" или "демки".

Что можно узнать, изучая этот материал? Можно сопоставить частоту употребления, и обнаружить, что Линдгрен и Роулинг обгоняют Пушкина (кино победило школу), а Стругацкие - Достоевского (футурология и надежда победила историю и чернуху), но интересно не это. Важно, что именно заимствуется и цитируется, какие мысли и чувства за этим стоят. Шутка это или серьез, позитив или негатив, любовь или ненависть. Что-то из этого мы и попробуем выяснить.

Немного о "демотиваторах". Жанр возник на Западе, как негативная реакция на плакаты-мотиваторы, к чему-то призывающие или что-то пропагандирующие. У прародителя-мотиватора картинка и подпись были позитивны, воодушевляли. Классический демотиватор содержал позитивную или нейтральную картинку, а подпись состояла из двух частей - крупным кеглем и шрифтом с засечками нечто позитивное или нейтральное, и соответствующее картинке, а вторая часть подписи, мелким кеглем и рубленым шрифтом нечто противоположное - негативное, шутливое или издевательское. Три примера, по конструкции близких к классическим, но русскоязычные - (01), (02), (03); номера в скобках здесь и далее - номера примеров.