Млечный Путь, 2016 № 02 (17)

Оба одновременно засмеялись, сели рядом и чокнулись своими любимыми бокалами из космического льда, которые я привез деду из одного своего путешествия.

После этого они начали говорить, объяснять, чертить какие-то схемы, махать руками, цитировать неизвестных мне авторов на неизвестных языках и вообще развлекаться.

Я немножко успокоился. Подливая им пресловутый коньяк, я несколько раз безуспешно пытался вклиниться в разговор, но они с равнодушной надменностью не обращали на меня внимания, и мне не оставалось ничего другого, как смотреть на сверкающий сквозь тонкую стенку космического льда коньяк, отпивать из бокала, позволив волнам спокойствия заливать мою душу.

Я медленно и качественно напился, и слова дедов долетали до меня словно из другой галактики. Когда я с улыбкой рухнул на диван, в голове промелькнула мысль, что я здорово наквасился и что утром придется вызывать врача, потому что домашний робот вряд ли имеет базовые знания о тяжелом утреннем похмелье.

Проснулся я не в своей кровати. Это не показалось мне слишком странным. Вероятно, мне стало плохо от этого столетнего коньяка и сейчас я нахожусь в каком-то центре активного восстановления. Я медленно встал с кровати. Хоть я и был немного растерян, рассудок у меня был ясный, и я хорошо помнил, что происходило предыдущим вечером. Правда, помнил лишь до того момента, когда два моих деда решили спеть свою любимую песню — «Черный метеор». У деда был ужасный голос и пел он удивительно фальшиво. Сейчас это фальшивое пение было умножено на два и повергло меня в ужас. Я поспешил оставить их и скрылся в своей комнате, но об этом я толком уже ничего не помнил, осталось лишь видение затуманившейся комнаты, после чего меня похитил космос и стал покачивать, убаюкивая. Это, собственно, и было последним воспоминанием о вчерашнем вечере.

Я встал, расправил плечи и на миг задумался, что теперь делать. Комната была пустая, в углу стоял одинокий коммуникатор, кроме кровати, в ней не было никакой мебели. На мне были только какие-то странные трусики. Хорошо вчера повеселился, нет слов. Я двинулся к выходу из комнаты, и тут двери открылись. Меня встречал какой-то мужчина, естественно, в сияющем голообразе.

— А, вы уже встали, — обрадовался он, — очень вовремя, за вами уже приехали. Прошу вас, одевайтесь.

И подал мне пакет, в котором был светло-серый костюм, синяя рубашка и коричневые туфли.

Воспоминания, ассоциации и подозрения одновременно появились в мозгу, а то беспокойное существо, где-то живущее во мне, с любопытством подняло голову.

Я надел светло-серый костюм и синюю рубашку, обул коричневые туфли и, ошарашенный, как после столетнего анабиоза, вышел из комнаты. В широком, светлом салоне меня ждали деды. Кто из них был первым, а кто — вторым, я не смог бы сказать. Они были в одинаковых зеленоватых блузах и были похожи на близнецов. В сущности, они таковыми и были. Они приблизились ко мне с двух сторон и заботливо и нежно обняли за плечи.

— Как ты себя чувствуешь, мой мальчик? — сказали они почти одновременно.

— Хорошо, — ответил я. — Кажется, вчера я перебрал этого твоего… э-э-э… вашего столетнего коньяка.

Я сказал это в надежде получить подтверждение тому, что вчера просто напился, и все остальные подозрения, ассоциации и поднимающие голову подозрительные существа являются просто параноидальными коньячными испарениями, несмотря на светло-серый костюм и синюю рубашку.

— Ну, перебрал немножко, ничего страшного, — сказал кто-то, я не смог понять, это дед один или дед два, впрочем, это было неважно.

— Пойдем домой, — сказал дед, кажется, первый, подхватил меня под руку и повел к выходу.

Перед тем, как сесть в коптер, я оглянулся и посмотрел на здание, из которого мы вышли. Оно было мне ужасно знакомо. Точно такое же, в которое я входил вчера, чтобы забрать деда два после репликации, а днем раньше забрал деда один. Перед входом стоял голообраз чиновника, с которым я два дня встречался и вел переговоры. Он мне радостно улыбнулся и помахал рукой, словно провожал приятеля в далекую экспедицию. Беспокойное существо во мне выпрямилось в полный рост и заполнило меня от пяток до макушки. Оно смотрело торжественно и злорадно. Я умоляюще глянул на ближайшего ко мне деда, как смотрел когда-то еще мальчишкой, чего-нибудь натворив. Но оба моих деда, не сказав ни слова, втолкнули меня в коптер и забрались сами. Коптер взлетел, а я сжался на сиденье и закрыл глаза.

— Рассказывайте, что произошло? — не знаю, где я взял силы, чтобы спросить.

— Что произошло? — небрежно ответил один дед. Другой сосредоточенно занимался управлением коптера.

— Ну, что мы делали в отделе репликации? — нервно выкрикнул я.

— Реплицировали тебя, — сказал он так, словно речь шла о реставрации картины.

— Но, но, но… — мне не хватало воздуха, слов и мыслей.

— Реплицировали тебя. Ты ведь упал в вулкан Потокол.

— Что-о-о? — крикнул я и напугал второго деда, который уставился в приборы, словно управлял космическим челноком.