Младенец Фрей

– Надежда Константиновна умирает последней, – сказал Фрей.

– Вы с ней незнакомы?

– С буддийской точки зрения, если рассматривать существование как бесконечную череду перевоплощений и стремление к нирване, – то да!

– А вы буддист?

– Ни в коем случае!

– Откуда же стремление к доктрине?

– Я ищу понятные для вас формы, – признался Ильич. – И это не означает, что я разделяю заблуждения буддистов. Я – коммунист.

Они остановились на мосту через горную речку, которая неслась посреди города к холодному морю. От нее исходил негромкий, но тревожный шум, как музыка в боевике.

– Странно, – сказал Андрей. – Но спутники ваши не производят впечатления коммунистов.

– Ничего. – Ленин повел в воздухе рукой в новой меховой перчатке, любуясь собственным жестом. – Они станут коммунистами, – продолжил он после красноречивой паузы. – Или погибнут… Но я не теряю надежды.

– Значит, вы нарочно искали таких людей?

– Каких?

– Беспартийных.

– Ах, батенька, как вы еще слабо разбираетесь в людях! Можно ли назвать коммунистами Максима Горького, Савву Морозова или Шмидта? Разумеется, нет. Но для партии, для нашего дела они сделали куда больше иных преданных большевиков. Наша задача, наш талант – использовать людей, даже если порой они об этом не подозревают!

– Это касается и меня?

– В первую очередь вас, Андрей Сергеевич.

Ленин замолчал, словно мог сказать нечто более важное, но пожалел собеседника. Впрочем, Андрею это могло показаться. Лишь возвратившись в каюту, он додумался до простой вещи: если Бегишев добывал сведения об Андрее, то он узнал его фамилию и, конечно же, имя его жены. Тогда Ленину ничего не стоило сложить двух Берестовых и понять, что встречался он с обеими половинками семьи. Причем драматически.

Но в тот момент, ни о чем еще не догадываясь, Андрей спросил:

– Но как же вы с ними заключили союз? Если не хотите, то не надо отвечать.

– Я, Андрюша, никогда и никого не боюсь. Я свое отбоялся. Я только тогда храню секреты, когда мне это выгодно. Со мной все было просто. Я оказался один – без друзей, без дома, без пенсии. Мне надо было на старости лет искать работу.

– А почему у вас не было пенсии?

– А потому что, дурачок ты эдакий, трудно дать пенсию человеку, которому положено лежать в Мавзолее.

– Значит, это все-таки вы!

– Вы медленно соображаете, Андрюша. Надо было бы посоветоваться с товарищами.

– С какими?

– Подумайте.

– Я подумаю, а пока рассказывайте.

– Я был вынужден, чтобы не подохнуть с голоду, присоединиться к странной компании людей, которые выдают себя за великих. Телевизионные двойники.

– Копии Наполеона, Ленина, Майкла Джексона?

– И так далее. Главный там – Сталин! Они неплохо зарабатывают на всяких митингах и фестивалях.

– И вы раньше с ними не встречались?

Получилась пауза. Ленин смотрел на несущуюся воду, сплюнул туда, и Андрею захотелось одернуть его: не смейте этого делать! Вы не дома!

Потом Ленин все же сказал:

– Я с ними уже встречался. Я жил бедно, и в этом нет ничего позорного!

– Кроме того, что вы знаете, что Ленин – жив?

– Жива идея, живо его возродившееся во мне тело. Но не больше.

– Значит, вам грозит инсульт?

– Медицина многого добилась. К тому же я веду умеренную жизнь.

– Вам надоело копировать самого себя?

– Правильно! Копировать можно дворника. Копировать, как вы выражаетесь, вождя мирового пролетариата – достаточно ответственная и даже историческая задача. Необходимо вжиться в образ и постараться соответствовать хотя бы морально величию этой фигуры.

Ильич раскраснелся, забыл о том, что находится на ветру, а ведь немолод – уже пережил своего двойника.

– Может, пойдем посидим где-нибудь в тепле? – спросил Андрей.

– И нарвемся на провокацию? – Ленин не шутил.

– А как вы встретились с Бегишевым?

– Антонина как-то пришла на митинг левых сил, где выступал и я. Под видом Ленина. В образе Ленина… Мы разговорились…

– То есть большевикам вы не подошли?

Фрей настороженно посмотрел на Андрея. Тот понял, что перчатками завоевать доверие вождя ему не удалось.

– Сегодня нет большевиков, – сказал он. – Есть так называемые «коммунисты». Я оставляю кавычки на их совести. Не эти люди приведут к новой победе силы народа, не они освободят нас от власти так называемых демократов. Нет, не они!

Ильич взметнул над горной речкой, что шумит неподалеку от шведского королевского дворца, руку в шведской перчатке. И стал похож на один из своих монументов районного масштаба.

– А Бегишев приведет к победе?

– Ах, Андрей, неужели вы не видите, что Бегишев для меня – только средство достижения цели. Если нам все удастся, я получу значительные средства, которые принадлежат не мне, а партии большевиков. С этими средствами я ринусь вперед, к победе.

Ильич опустил руку и добавил:

– Ведь в наши дни никуда без валюты не сунешься.

– То есть Бегишев знал о золоте партии?

– Да, ему сообщили, что нашли документы в особой папке.

– И тут понадобились вы.

– Вот именно! Ах, как им было трудно поверить в то, что я и есть настоящий Ленин!

Фрей сделал паузу, он ожидал реакции Андрея.

Андрей постарался сделать реакцию адекватной.

– То есть как так – настоящий Ленин?

– Опять – двадцать пять! Я же объяснил!