Младенец Фрей

Они подошли к отлично сервированному столу, причем именно на пять человек – компания минус Алик, которому пришлось остаться снаружи, хотя он так рассчитывал посидеть с барами за столом и был обижен недооценкой его роли. Даже вякнул Бегишеву: «Как же без меня вы будете?» Но тот сообразил, что сидеть за столом с телохранителем неправильно – это тебе не «Рубен Симонов», и ответил: «Подождешь».

Аркадий Юльевич посадил Бегишева рядом и, как бы продолжая давно завязавшуюся беседу, наивно спросил:

– Давай подумаем, против кого была направлена эта идиотская шутка… если это было шуткой?

– Вот именно! – И тут же Оскар, сообразив, что версия шутки его не устраивает, добавил: – Это было покушение. Чистой воды покушение. Вы не видели, а то бы в штаны наложили.

– Оскар! – Антонина решила защитить девичью честь.

– Это открытый вопрос, – вмешался Владимир Ильич. – Ведь я находился в двух шагах, и, возможно, трапом целились в меня.

– А попали в меня, – не выдержал серьезности разговора Берестов.

Он дотронулся пальцем до щеки.

– Не болит? – заботливо спросил Аркадий Юльевич. – А то я могу вызвать специалиста.

– Спасибо, не болит.

– Так что же это было? – добивался Бегишев.

– Допустим, что имело место обычное российское головотяпство.

– Вы хотите сказать, что я выдумал покушение? – Бегишев обиделся.

– Кстати, тебя, Оскар Ахметович, – ответил Аркадий Юльевич, – не только на трапе не было, но даже и в непосредственной близости…

– Только Андрей был на трапе, – сказала Антонина.

– Вот именно! Ваш переводчик Андрей Берестов, я правильно информирован?

– Правильно.

– Но не хотите же вы сказать, что вся эта операция проводилась только для того, чтобы искалечить вашего переводчика?

– О нет! – сказал Бегишев, которому жаль было отказываться от престижного ореола жертвы террористического акта.

– Тогда давайте знакомиться, – сказал Аркадий Юльевич. – Я здесь работаю в совместной фирме, меня зовут Аркадием Юльевичем.

Андрей сразу почувствовал, что наконец-то видит настоящего хозяина. И хотя Бегишев ему не подчинялся и даже в ходе дальнейшего разговора пытался подчеркнуть свою независимость и значение, Аркадий Юльевич явно был птицей более высокого полета.

Как он сам сказал, когда ели горячее:

– Без меня вы вряд ли провернете эту операцию, а я без вас, если очень нужно, управлюсь.

Андрей догадался, что у Аркадия Юльевича был на борту человек, который внимательно следил за группой Бегишева, – иначе откуда Аркадию Юльевичу знать некоторые детали вполне локального, чуть ли не интимного свойства.

Но больше всего Аркадия Юльевича интересовал, конечно же, Фрей.

И Ленину это внимание понравилось.

Наконец-то ему позволили распушить перья и походить гоголем.

Разговор сразу принял сюрреалистический оттенок, потому что собеседники, к раздражению простой души – Антонины, вели разговор так, словно Ленин был настоящим вождем пролетариата, только приболел и таился несколько лет от народа по настоянию врачей.

– А кто вам зрение обследовал? – интересовался Аркадий Юльевич.

– Глазное дно?

– Ведь при инсульте важны показания офтальмолога.

– У меня был лучший, Авербах. Не слышали? У него была квартира у Кировских ворот в доме «Россия».

– Ах, не говорите, там потом на чердаке помещалась мастерская Соостера, эстонского художника, из авангарда. Слышали о таком?

– Ну зачем же мне бывать в доме своего глазного врача? – удивился Фрей.

– А я тогда был в райкоме комсомола инструктором. Нас вызывает третий секретарь, по идеологии, и говорит: надо, чтобы это гнездо разврата и абстракционизма перестало существовать.

– Каленым железом! – поддержал Ильич Аркадия Юльевича. – Именно так!

Здесь не выдержали нервы у самого Оскара.

– Слушайте, мы здесь на вечере встречи, да? Старый большевик и пионерская смена?

– А вот иронии я не терплю! – воскликнул Ильич.

– Иванов, ты потерял контроль, – сказала Антонина. – И что характерно – над собой.

Тут спохватился чуткий Аркадий Юльевич: хоть он и был человеком значительным, но тоже понимал, что нельзя перегибать палку.

– Очень приятно было с вами познакомиться, – сказал он Ильичу. – Что вы желаете на горячее? Мясо или лосося?

– Ах, у нас на «Симонове» тоже подавали лососину, – сказал Ильич. – А оказалось – кета, представляете?

– Здесь таких ошибок не бывает, – откликнулся Аркадий Юльевич. – Надо полагать, мы можем говорить откровенно?

– Все под контролем, – подтвердил Бегишев. – Вся группа прошла проверку.

Аркадий Юльевич уставился на Андрея. Взгляд у него оказался холодным, змеиным.

– Я тоже под контролем, – признался Андрей. – И прошел проверку.

Аркадий Юльевич кивнул. Он был удовлетворен ответом. Поэтому обратился к Бегишеву:

– Отпечатки пальцев не забыли?

– Ой, не говорите! – сказала Антонина. – Такую операцию пришлось провести – Мавзолей брали!

– Это еще зачем? – не понял Аркадий Юльевич.

– А как еще раздобыть эталон? Пришлось снимать отпечатки пальцев с мумии.

– А потом сравнили с моими, – сказал Фрей. – И убедились, что мы – одно лицо.

– Ну и дела, – произнес Аркадий Юльевич. – Значит, вас двое с одними отпечатками?