Младенец Фрей

Хотя от него ждали реакции.

– Сколько вам лет, Владимир Иванович? – спросил он с сочувствием, словно только сейчас обнаружил, что любимый начальник на самом деле – неизлечимый шизофреник.

– Давайте не будем заниматься банальными подсчетами, коллега, – возразил Ильич.

– Давайте не будем. – Андрей обратился за поддержкой к Антонине: – Я чего-то не понял?

– Есть рабочая гипотенуза, – сказала Антонина, из которой так и выпирала буйная жизненная энергия, – что нам удалось найти человека, очень похожего на вождя революции.

– Я сам вас нашел, – возразил Фрей. – Как бы вы меня нашли?

– На ловца и зверь бежит, – вмешался в разговор Бегишев. – Для твоего сведения, Андрей, мы, то есть инициативная группа, смогли пробиться к партийным архивам. Не скажу как, не скажу когда – поверь, что это было нелегко. Мы узнали, что руководство нашей страны перевезло в Швецию некую сумму в драгоценностях. И эта сумма до сих пор хранится в верных руках. А взять ее может лишь один их двух: Лев Борисович Красин, давно покойный, или лично товарищ Ленин.

– Тоже давно покойный, – добавил Андрей.

– А вот с этим позвольте, батенька, не согласиться! – Фрей вскочил и сунул большие пальцы под мышки, словно забыл, что пришел без жилета. – Я – это я, и никаких сомнений!

– Наверное, я скоро сойду с ума, – сказал Андрей.

Видно, это были слова, которых от него и ждали.

– И я тоже думал, что офигел, – сказал охранник Алик. – «Ленин жил, Ленин жив, Ленин будет жить!» Слышали этот слоган?

– А почему они вам поверят? – спросил Андрей.

Бегишев кивнул Антонине, чтобы пояснила.

– Тогда, – сказала она, – в восемнадцатом году, уже были отпечатки пальцев. Диктилоскопия.

– Дактилоскопия, – брезгливо поправил ее Ильич. Он недолюбливал Антонину – она для него была слишком полнокровной, шумной и энергичной.

– Ценности находятся в шкатулке, мы проверяли. Она запечатана восковыми печатями. На них отпечатки пальцев.

– Моих и Льва Борисовича Красина, – сказал Фрей.

– Без сравнения отпечатков никто нам шкатулку не даст, – сказал Оскар.

– Можно взять, – возразил Алик, видно, продолжая давнишний спор. – Привезем бригаду.

– Провалимся. И окажемся в ихней тюрьме, – сказала Антонина.

– А где она хранится? – спросил Андрей. – Я имею в виду шкатулку.

Действительность была столь откровенно нереальна, что Андрей и не пытался ничего для себя объяснять.

– Шкатулка? В каком-то трасте. Или банке. Кто нам скажет? – произнесла Антонина. Она была главным оратором.

– А вы уверены, что она вас ждет?

– Тебе уже сказали, – заметил Бегишев. – И вообще ты слишком много спрашиваешь.

– Вот именно! – воскликнул Ильич. – Я тоже хотел обратить ваше внимание на его любопытство.

– Учти, – сказал Бегишев. – Может, мы и сделали тактическую ошибку, когда решили тебе все рассказать сейчас, до швартовки. Потому что на берегу некогда будет рассусоливать.

– Я не уверен, что вы правы, – сказал Фрей.

– Заткнись, Ильич! В Швеции у нас везде свои люди. Никуда он не денется.

– Мне плевать, – цинично произнес Андрей, – что вы там будете получать. Мне нужны деньги. Вы обещали.

– Не только обещали. Ты получишь пятьдесят процентов. Сейчас.

Бегишев вытащил из кармана пиджака бумажник, покопался в нем, извлек две бумажки.

Андрей принял аванс.

– Вот и ладушки, – сказала Антонина, – надо вспрыснуть.

– Не надо, не надо! – закричал Фрей. – Мы стоим на пороге важного события – возрождения финансовой независимости моей партии. А вы, гражданка, готовы ради рюмки или мужских, простите, брюк пожертвовать идеалами.

– Раскол! – вдруг засмеялся Бегишев. – Раскол на большевиков и средневиков.

– Ты чего головой качаешь? – спросила Антонина у Андрея, когда они поднялись, чтобы разойтись по каютам. – Не доверяешь?

– Трудно поверить.

Они медленно шли коридором.

– Я тебя понимаю. И пока не увижу этот сундук партии, не поверю до конца. Но люди солидные, на европейском уровне, подтверждают.

– И в этого… Ильича ты веришь?

– Я вообще неверующая. Я из комсомола вышла неверующей.

– Где вы его откопали?

– Сам прибился.

– Взял и прибился?

– Он сам первый про эту историю с золотом партии пронюхал. И с ней к Бегишеву пробился.

– Как же Бегишев мог в такую чепуху поверить?

– Он и не поверил. А Ильич доказал.

– Что доказал?

– Я при этом присутствовала. Он доказал про отпечатки пальцев. У него с Лениным одинаковые отпечатки пальцев. Мы проверили.

– Как это вы проверили?

– Глупый ты человек! В документе было написано – шкатулку может получить тот, чьи отпечатки пальцев совпадут. Ты же понимаешь – они думали, что немцы их республику ликвидируют и они сделают ноги в Стокгольм. Там их денежки ждут – и начинай сказку сначала. Но ведь устояли.

– И не востребовали деньги обратно?

Они вышли на палубу. Солнце стояло низко, море было непрозрачным, лиловым, нос «Симонова» вырезал из него белые полосы пены. Было зябко.