Мизантроп

               Хотел бы я у Лиды научиться всегда смотреть в будущее с оптимизмом. Мне этот вызов не понравился. Почему-то показалось, что это проделки Карачуна. Не сомневаюсь, что Лиду он в покое не оставит. Но я сдержался и не стал делиться плохими предчувствиями. Наоборот, попытался улыбнуться, чтобы успокоить ее.

               — К ужину вернешься?

               — Не знаю. Не исключено, что придется поголодать.

               — Съешь хотя бы мороженое.

               Лида послушалась, вытащила из морозилки стаканчик черносмородинного и отправилась в издательство.

               Мне стало страшно. Ужасно привыкать к мысли, что ничего нельзя изменить. Лиду заставят делать что-то для Карачуна и его Хозяина, как заставляют меня. Я не смог ее уберечь. Неприятно было сознавать себя беспомощным,

               Когда я нервничаю, то начинаю беспрестанно есть. Так мне легче переносить волнение. Начал с яичницы с луком и помидорами. Показалось мало, добавил бутерброд с сыром и колбасой. Выпил чашку кофе с конфетами. Открыл пакет с овсяным печеньем и довольно быстро справился с ним. Пришла очередь мороженого. В общем, время ожидания пролетело незаметно. Я дал себе десять минут перерыва, пытаясь придумать, что бы еще сожрать. И тут, на мое счастье, домой вернулась Лида. До ужина оставалось еще два часа, можно было рассчитывать, что аппетит за это время вернется ко мне.

               — Я бы хотела поговорить с тобой, — сказала Лида. — Скажи, когда будешь свободен.

               За десять лет совместной жизни я никогда не слышал от нее такой странной просьбы. До сих пор, если Лида хотела мне что-нибудь сказать или о чем-то спросить, она делала это. Разрешение ей не требовалось. Объяснение могло быть одно — случилось что-то неприятное. Не могу сказать, что удивился. Неужели предчувствие не обмануло?

               — Слушаю тебя. Что случилось?

               Редко приходилось видеть Лиду растерянной или, тем более, испуганной. Она любила повторять, что в любом положении существует возможность принять правильное решение. Даже в самом безысходном и проигранном. Если нет сил бороться, нужно признать поражение и начать новую игру. Не отыгрываться, конечно, а выбрать самую выигрышную стратегию в новой сложившейся жизненной ситуации, даже в самой поганой и неприятной. Всегда есть верное решение, а есть ошибочное. Думающий человек должен уметь делать выбор. Освобождает от этого только смерть. Собственно, она так всегда и поступала. И писала об этом в своих книгах. И вдруг все изменилось. Наступил день, когда Лида не смогла самостоятельно решить, что делать. Ясно, что случилось что-то серьезное.

               — Издателям сегодня удалось меня удивить. Не знаю, как и рассказать.

               — Главный редактор?

               — Его заместитель.

               — Ты его никогда не боялась.

               Лида посмотрела на меня с удивлением, а потом от души рассмеялась.

               — С какой стати я буду его бояться? Но он сделал мне странное предложение. Никогда прежде я не слышала ничего более идиотского. Тем более от своих издателей. Их иногда заносит, но они люди приземленные, без фантазий. И вдруг… Не смейся, но я растерялась.

               — Предложил заняться сексом в служебном кабинете?

               — Вот еще! Если бы попробовал, получил в глаз. Но он бы не решился на такой безрассудный поступок. У меня безупречная репутация. Они там меня побаиваются.

               — Ну? Что же он попросил?

               — Не будешь смеяться?

               — Нет.

               — С головой у меня все в порядке. Предупреждаю на всякий случай.

               — Я знаю. Говори, наконец.

               — Попросил приготовить пояснительную записку для дьявола, — сказала она торжественно.

               — О чем?

               — Вот! Ты ухватил самое важное. Всегда любила твою способность видеть главный смысл происшествия. Этот хмырь попросил меня перечислить возможные просьбы, которые люди могут потребовать в обмен на душу.

               — Зачем?

               — Чтобы дьявол лучше подготовился к переговорам.

               — Чушь несусветная.

               — Я тоже так подумала, но он был настойчив.

               — Скорее всего, какой-нибудь умник задумал написать серию книг о дьявольских штучках. Тема популярная.

               — Нет. Мне показалось, что он чего-то боится.

               — Поверил в то, что дьявол его строго накажет, если он не договорится с тобой?

               — Да, точно. Редко приходится говорить с человеком, который за время разговора несколько раз меняет цвет лица: то он белый, то красный, то желтый… И пот в три ручья. Мне стало его жалко, и я согласилась.

               — Что он пообещал тебе за работу?

               — Он очень обрадовался, даже всплакнул немного на радости. Сказал, что теперь моей жизни больше ничто не угрожает. Пообещал заплатить деньги, немного, правда, две тысячи рублей.

               — Не похоже на дьявола. Тот обычно не жадный.

               — Ты смеешься надо мной?

               — Ничего смешного в твоем рассказе нет. Будет очень хорошо, если эта история закончится написанием серии оккультных книг. Однако, кажется, дело серьезнее, где-то рядом с нами появились сволочи, решившие поиграть в дьявола. Им хочется скупить людей по дешевке, но их умственный уровень настолько низок, что самостоятельно изобразить дьявола они не могут, вот им и потребовалась информационная поддержка.

               — Это лучше, чем дьявольские козни?

               — Нет. Люди умеют быть жестокими.

               — Ты думаешь, что это люди Карачуна?