Мизантроп

               — О чем ты? — удивилась Лида. — О каких тайнах? Давно уже все делается открыто. Директивы рассылаются правительствам суверенных государств и, более того, они беспрекословно исполняются. Тебе, как исследователю будущего, это должно быть известно.

               — Однако не верится, что-то.

               — Вспомни своего убитого одноклассника.

               — Пока я могу говорить только о попытке построить Новую Утопию. Кто конкретно собирается это сделать — вопрос открытый.

               — Напиши какую-нибудь гадость про утопии. Самый простой способ заставить врагов открыться.

               — А они меня не убьют за это?

               — Я бы не убила.

               — Не люблю я эти утопии.

               — Напиши без любви. С неодобрением.

               — Это уже получится антиутопия.

               — Вот и напиши, что разницы между антиутопиями и утопиями нет. Твоим врагам это не понравится.

               Я согласился, что это хорошая тема для троллинга.

* * *

               Мне самому было интересно разобраться с некоторыми литературными штампами, характерными для утопий и антиутопий. Многие из них были откровенно смешны. Но читатели привыкли принимать их  всерьез.

               — С антиутопиями что-то не так? — поинтересовалась Лида, наблюдавшая, как я похохатываю, выписывая на листок бумаги свои замечания.

               — Они плохо описывают будущее. Для читателя это не большой грех, но мне не интересны вымыслы, о которых заранее известно, что они никогда не сбудутся.

               — Ты говоришь о плохих антиутопиях, я же напишу самую лучшую, самую точную.

               — Невозможно. Сбывшаяся антиутопия — оксюморон. Нельзя жить в антиутопии, потому что антиутопия — это предчувствие беды. Описание сбывшейся беды — всего лишь реализм.

               — Уже сейчас есть люди, утверждающие, что мы живем в антиутопии.

               — Какая чушь. Я бы спросил, когда была придумана антиутопия, в которой мы якобы существуем? Тридцать лет тому назад, пятьдесят, семьдесят? А вот расскажите этим предполагаемым сочинителям ужасов, что у нас, у каждого желающего, есть выход в Интернет, возможность мгновенно связываться с любым человеком в мире, читать нужную литературу, получать необходимую информацию и новости со всех концов Земли. О том, что большинство людей больше не задействованы в промышленности, а трудятся в офисах, оказывая услуги населению и создавая интеллектуальные ценности. Для них это была бы даже не утопия, а рай!

               — Ты меня запутал. Не могу пока сказать, в чем твоя ошибка. Но что-то ты накрутил.

               — Меня не устраивают кирпичи, из которых строятся антиутопии.

               — Какие кирпичи?

               — Во-первых, страх перед будущим. Во-вторых, жестко разделенное на элиту и не попавших в списки избранных общество. В-третьих, бессмысленность жизни как норма. В-четвертых, нежелание людей менять систему, угроза для антиутопии исходит исключительно от героя, по каким-то причинам выброшенного из привычной среды. Каждый пункт я готов подвергнуть критике.

               — Даже про разделение общества?

               — Без труда. Представляется, что это самое разумное, что сейчас можно сделать для минимизации социального напряжения. Но это, конечно, заблуждение.

               — Хорошо бы ты это сумел доказать.

               — Будущее не нуждается в доказательствах.

               — А ты докажи не будущему, а мне.

               — Свое мнение я высказывал неоднократно: помешать сепарации трудно, следует признать, — это лучший выход из сложившейся ситуации, но это не значит, что раскол мне нравится. Предсказать его последствия очень трудно, нужно готовиться к ужасам и неизбежным бедствиям. Пропасть между богатыми и бедными возникла не вчера, она существовала всегда. Все знают, но помалкивают, как о пошлой банальности.

               Лида слышала от меня это уже тысячу раз.

Приключения в ресторане

               За окном шел предсказанный синоптиками дождь. На этот раз они оказались правы, что, согласитесь, случается реже, чем всем бы нам хотелось. Не сомневаюсь, что где-то обязательно существует особое научное подразделение, в котором собрали специально обученных умных людей, которые занимаются анализом ошибок в предсказаниях погоды. Тут главное не причуды природы изучать, а неспособность людей анализировать большие массивы данных. Говорят, что с этой проблемой может справиться только искусственный интеллект. Может быть, не знаю.

               — У нас сегодня большой день, — сказала Лида. — Мы отправляемся в путешествие.

               — Прямо сейчас? — спросил я обреченно.

               — Нет. Вечером. Но ты можешь начинать готовиться. Придется общаться с красиво одетыми людьми.

               — Что за причуда тебя посетила?

               — Не ной. Тебе, футуроному, следует чаще общаться с народом. Как иначе ты узнаешь, какое представление о будущем наберет в Сети больше всего «лайков»?

               — Я работаю по подстрочникам, путеводителям и публикациям в СМИ.

               — Они врут.

               — Это не имеет значения. Люди врут и заблуждаются. Это едва ли не самая главная особенность человеческого мышления. Иногда мне кажется, что природа наделила людей сознанием, потому что для достижения гармонии во Вселенной не хватало вранья.

               — Вранье нужно изучать в естественной среде. Там, где оно смотрится гармонично.

               — Ерунда. Это тот случай, когда достаточно знать о его существовании. Подробности вранья утомительны.

               — Что же, сегодня ты сможешь насладиться правдой. Тебе никто не будет врать.

               — Так не бывает.