Мистик Томас Свит

– Приказали стеречь дверь, которая на самом деле заперта изнутри, а значит это не имеет никакого смысла. – теперь же он поднял сверкающие раздраженные глаза.

– Смысл. Превосходное слово, по актерски разноплановое, устойчивое и вполне иносказательное в отдельных случаях (но случайностей не существует) и поэтому просто-напросто вы меня не так поняли. Да. Безусловно, дверь заперта, но для вас, а значит тот, а вернее та, вполне может выйти и встретить нелицеприятное зрелище, я сейчас не имею вас, ни в коем разе, в общем, весь этот сыр-бор напугает юную леди. Вы слышали что-нибудь.

– Молитвы, отчетливо разобрал псалмы.

– И песнопения о вере втянули вашу душу в сон. – пошутил граф.

Кучер промолчал, он встал и, поклонившись, хотел уйти.

– Я больше не собираюсь сидеть тут и слушать упреки.

– А больше и не требуется, поручение с благополучием вами выполнено. Благодарю. Теперь займитесь лошадьми, более привычным для вас делом. – сказал джентльмен кучеру.

Геральд таким нехитрым способом выяснил положение двери, что отделяла монастырскую келью от средневекового бала со всеми вытекающими отсюда последствиями. Да, конечно, он мог бы и сам выяснить, ему нужно было только пошевелить рукой, но если дверь не заперта, то он покажется в этот миг необузданным необразованным варваром; но она ведь находится с ним в родстве, и интерес увидеть ее, велик не до крайностей, но всё же; нет; граф решил поступить иначе, поручил эту простую роль подходящему кандидату, который не будет выглядеть глупо в любой сложившейся ситуации. И всё вышло удачно, за исключением исключительного недовольства испытуемого, впрочем, прибавка к жалованию сгладит все неровности в их взаимопонимании. Теперь стало ясно, что без отца Вильяма, он не сможет увидеться с затворницей.

Как и было оговорено в обещании, проповедник вступил в предел замка Краусвеа в прошествии нескольких дней. Без видимых помех вошел чрез никогда теперь не запертые ворота. Он одет в походную мантию, представлял собой странствующего монаха, и немудрено, ведь как именно священник пересек столь некраткий путь, не пользуясь средствами передвижения, помимо пары ног, так и осталось загадкой для графа. При нем лишь мешочек с кое-какой провизией и Евангелие. Он не озирался по сторонам и не удивлялся, всё ему знакомо, не в состоянии чем-либо заинтриговаться, шел, смотря в увеличивающуюся точку, которой был хозяин графства.

Геральду пришлось изрядно потрудиться, чтобы успокоились его нервы и навязчивые думы отошли на заслуженный отдых, как впрочем, и чересчур разгоряченные мастеровые, должно быть их сроки поджимали или иная причина способствовала трудолюбию, но все-таки джентльмену удалось уговорить их на один день сбавить обороты, остудить раскаленные молотки. А замок, в ту пору смирившись, играл роль наковальни. Стало тихо, только экономка мисс Равен, подсчитывала убытки, Геральд редко пользовался ее услугами, и потом она проводила почти всё время с семьей, пришлось и ей принять участие в споре между строгой готикой и свободным ренессансом. Достопочтенный кучер со всей пылкостью выполнял то поручение, что было ему поведано, и он ни за какие деньги не променял бы свой любимый досуг на другое странное задание, поэтому его не было видно, не было слышно. Граф Краусвеа увидев вдалеке знакомую фигуру, немедля вышел на порог, дабы встретить гостя, чье появление представлялось редким, но от того не менее занимательным.

– Доброе утро отец Вильям. – произнес Геральд со всем почтением.

– Не думал застать вас в столь ранний час, граф. Но боюсь, явился я ненадолго, еще множество людей нуждаются в подаянии и доброжелательному оберегу, однако я недостоин их общества, и тех слов благодарности, что они каждый раз произносят, даруют мне. А как ваши дела, должно быть уже уверенно обосновались? – сказал священник.

– Не хотел бы я говорить о себе, давайте-ка устремимся в сторону той, которой по праву принадлежат наши мысли.

– Граф ваши мысли не только о Даниэле. Как бы то ни было, вы связаны и поэтому не сможете оставаться в стороне.

– Что верно, то верно. Отец Вильям, вы я как слышу, обладаете прозорливостью, но пожалуйста. Закройте меня на замок, как книгу, я, безусловно, поведаю о страстях, что обуревают мою душу… позже. А сейчас пройдемте в гостиную. Предупреждаю, всё убранство в ужасном состоянии.