Мистификаторы

— Уйди… Прошу, уйди… — прорвались сквозь рыдания слова Элисон. Николас постоял возле нее и вышел из номера. Элис продолжила плакать, но тише. Вдруг ожил ее мобильник с незнакомым номером на экране. Элис решила ответить:

— Да? — спросила она слабым голосом. — Морис Кончис? Поговорить со мной? О чем? Хорошо, я выйду из отеля через полчаса. Хорошо.

Глава девятая Николасу внушается мнение о шизоидальности Жюли

Спустя неделю, в субботу, Николас вновь подошел со стороны поселка к веранде виллы Бурани — одетый уже цивильно, с элементами щегольства. Кончис словно ожидал его (впрочем, охрана-то на что?) и вышел загодя навстречу:

— Привет, Николас. Как съездили в Афины? Виделись с подружкой?

— Нет, — соврал потомок аристократов. — Ее в последний момент перевели на другой рейс.

— Какая жалость. Ну, давайте пить чай. Мария!

Вышла Мария с подносом, и вскоре к чаепитию было все готово. Уселись.

— А как поживают сестры? — спросил в упор Николас. — Где они все-таки живут?

— Сейчас на яхте, — чуть усмехнувшись, ответил олигарх. — Лили скоро появится здесь.

— Лили? Мне она призналась, что ее зовут Жюли.

— Это входит в ее игру, — вежливо пояснил Кончис. — И в диагноз заболевания: раздвоение личности.

— Жюли — шизофреник? Вот уж непохоже: естественна, умна, прекрасно образованна…

— Связь между развитым интеллектом и шизофренией широко известна.

Николас криво заулыбался:

— С каждым днем, проведенным здесь, мой нос все вытягивается…

— Вас водят за нос? Только не я.

С этими словами хитрый грек вытащил из под стола приготовленную книгу и подал собеседнику. Николас взял ее и прочел заглавие: «Введение в психиатрию».

— Прочтите заложенную страницу, — предложил Кончис. Николас с недоумением прочел: «Характерным признаком шизофрении является образование маний, правдоподобных или же нелепых. Мании сопровождаются повышенной самооценкой или самоуничижением. Зачастую мания не затрагивает обширные сферы сознания и потому пациент представляется совершенно здравомыслящим».

— И какова же мания Жюли? — вскинул голову Эрфе.

— Я думал, Вы поняли. Она живет в 50-х годах 20 века.

— И воображает себя Вашей умершей невестой? — саркастически ухмыльнулся Николас.

— Эту роль осторожно внушил ей я. Другие ее личины менее симпатичны.

— А причем здесь Вы, преуспевающий делец?

— Одно из самых успешных моих предприятий, — доверительно сказал делец, — частная психиатрическая клиника в Женеве. Которую я и основал, будучи в 60-х годах психиатром. Вижу, Вы сомневаетесь… Показать мой диплом?

Николас махнул рукой и тотчас спросил:

— Тогда почему Жюли находится не в клинике, а здесь?

— Я теперь редко бываю в клинике, — не моргнул глазом грек. — Но ее родители — мои друзья и полностью мне доверяют. Поэтому Жюли повсюду меня сопровождает и я всегда при ней — как психиатр.

— И Джун тоже?

— Нет, она работает в Институте социальных исследований и бывает с нами по отпускам и наездами.

— Наконец, моя роль?

— Вы просто не хотите быть догадливым. Жюли, как любой девушке, необходимо общение с молодыми людьми, хотя бы кратковременное. Она тогда вся расцветает, Вы не заметили? Но это общение не должно переходить известных этических границ. Прошлый раз вы с ней оказались на этой границе, и тогда пришлось вмешаться моему санитару…

— Что б Вам раньше меня не предостеречь?

— Тогда разве смогли бы Вы вести себя естественно? В ипостаси Лили моя пациентка обладает обостренной интуицией. Она тотчас раскусила бы Вашу фальшь и замкнулась.

— Вот я попал… — растерялся Николас. И вдруг встрепенулся: — Вы привозите ее сюда каждый сезон?

— Да.

— Так вот чем занимались здесь мои предшественники…

— Да, — кивнул Кончис. — Джон «водил» превосходно. А Митфорд — из рук вон. К тому же у Лили тогда обострилась мания преследования, и она пожаловалась «своему Мичу», что я держу ее в неволе. Этот молодец сделал попытку вызволения страдалицы, случилась драка с санитаром, посыпались грязные упреки в адрес всех, в том числе и Лили, отчего она впала в депрессию… Вот за Вас я не волнуюсь, Вы юноша образованный и порядочный, чего Митфорду как раз недоставало…

Николас, услышав грубую лесть, поморщился. Кончис понял эту гримасу по-своему и добавил:

— Еще раз простите, что втянул Вас в эту психотерапию. Остается повторить, что Вы вольны тотчас уйти или продолжить сотрудничество со мной, но уже осознанно — для блага Лили.

— Здравствуйте, Николас, — раздался за спиной гостя голос Лили-Жюли. Он тотчас обернулся, вставая со стула: — Здравствуйте, Лили!

— Можно мне попить с вами чаю? — стеснительно спросила мисс Монтгомери.

— Мы будем очень рады, — опередил хозяина гость.

— Радуйтесь вдвоем, — сказал Кончис. — Мне пора изучать биржевые ведомости.

Молодая женщина, одетая сегодня в жакет и полотняные брюки старинного покроя, села напротив Николаса, неуверенно ему улыбнулась и спросила:

— Виделись со своей приятельницей?

— Нет, — с холодком ответил Эрфе.

— А Морис сказал нам, что вы встречались…

— Ему-то откуда знать? — возмутился Николас. — Опять что-то комбинирует?

— Так нет?