Удивительно, насколько иначе я стал чувствовать своего Создателя. В прошлой жизни, которую мне подарил Авиэль, все казалось более плоским, понятным и конкретным. Он воспринимался, скорее, как брат, нежели как отец. Да, он учил меня, стал проводником и опорой, но мы все время держались на равных. Мой предок по крови, мой создатель, истинный брат по духу. После 1876 года я иначе посмотрел на само понятие «Создатель», будто впервые оказался по эту сторону баррикады, ведь мне приходилось переобращать. И эти существа из прошлого оставили в лишь след, растворившись в прошлом. До сих пор чувствую терпкое послевкусие расставания. Я смог дать им то, что не имел сам. А Ариман позволил мне обрести больше, чем новые свойства, власть и свободу. С его помощью я обрел себя.
Конечно, и наши отношения изменились. Рядом с ним я терял весь груз прожитых тысячелетий. Рядом с ним я мог снова чувствовать себя пару лун назад обращенным существом, чистым и свежим, у которого впереди еще огромное количество открытий. Удивительное ощущение для вампира, который уже давно разменял пятую тысячу лет. Хотя, по большому счету, теперь моя история начинается в 1876 году, а не за несколько тысячелетий до Рождества. Перерождение избавило меня от груза ненужных эмоций и давно отжившей свое боли. Но моя память, мой опыт остались при мне.
Впрочем, в эти дни Ариман не посчитал нужным встретиться. И я до сих пор не знаю, что на самом деле произошло во дворике позади ночного клуба Кэцуми. Пустое пространство, вещи Незнакомца, кристально чистый воздух, в котором нет ни тени эмоционального запаха, понимание, что здесь побывал Темный Основатель, родившееся где-то в самых глубинах подсознания. И что мы имеем? Ролан мертв или крайне удачно изобразил свою смерть. А Анна исчезла. Жива ли она? Я не чувствовал ее присутствия в этом мире. Будто ее отключили. Зачаровали, усыпили или же… или же она тоже мертва. Почему-то при мысли об этом становилось грустно.
Цель не достигнута. Они оба могли пригодиться Ордену. И они оба могли найти наконец обрести себя, а вместо этого, по-видимому, обрели покой. Хотя вопрос, кто обладал достаточной силой, чтобы развоплотить такое существо, как Ролан, оставался открытым. Если, конечно, это не спектакль.
Треверберг вернулся к рабочим будням. Неделя моды, Рождество и Новый год остались позади. Нужно было входить в колею, отвыкать от ежедневных празднеств. Я решал вопросы Эдварда Берга, подписал контракт с Университетом, следуя идее немного попрактиковаться в качестве преподавателя. Для начала взял простой для себя курс высшей математики, потом, возможно, переключусь на что-нибудь более интересное. Желания возвращаться в Темный Храм не было. Я съездил туда на пару дней, отчитался Магистру и выпросил разрешение вернуться обратно. Авиэль не возражал. Сейчас его взор был обращен к Тревербергу, городу, ставшему негласной столицей Темного Мира. Городу, где смешались время и материя. Прежнего доверия к Кэцуми, к сожалению, не было, Винсент временно уехал, и мое пребывание здесь — единственное решение.
Моя квартира стала привычной и почти родной. Авирона стала единственным существом, кого я после возвращения из Темного Храма хотел видеть рядом с собой. Сейчас в ожидании ее очередного визита я готовил чай и слушал новости, не сосредотачиваясь на том, что там говорят. Какие-то сделки, политические дрязги, мелкие открытия науки, шумиха вокруг готовящейся свадьбы Кристиана Дойла и Евы Сержери, словом весь тот информационный мусор, которого я старался избегать. Но болтовня диктора на нервы не действовала, пожалуй, я мог бы ее расценить как приятную.
Авирона приехала в пять. Я проводил ее в гостиную, принес чай, сладости, весьма странно чувствуя себя в качестве принимающей гостей стороны. Она собрала волосы в неопрятный хвост, вместо привычного делового костюма натянула джинсы и синюю футболку, слегка тронула макияжем лицо, и напоминала скорее студентку, только что вылезшую из спортзала, чем одну из ярчайших представительниц бизнеса Треверберга.
Она приняла чай из моих рук и отвернулась, глядя то ли в окно, то ли в телевизор. Судя по всему, день не задался. От нее пахло грустью. И одновременно я видел перед собой Авирону, а не Теодору Барт. Славно. Ведь метаморфозы ее личности уже начинали пугать, а сейчас я почувствовал, что она вернулась. Надолго ли?
— Что-то случилось?
Она подняла на меня глаза. Предельно спокойный взгляд лишь подчеркивал факт того, насколько тяжело ей держать маску.
— Спасибо, что пригласил. Чай очень вкусный.
— Попробуй еще пирог. Тебе понравится. В лучших традициях…
Она улыбнулась. Взяла кусок пирога и с наслаждением откусила. Авирона умудрялась настолько элегантно есть, что меня затапливала волна умиления каждый раз, когда я видел это.
— Так что случилось?
— Ничего. Все хорошо. Без изменений.